"Александра Бруштейн. Суд идет! ("Вечерние огни" #3)" - читать интересную книгу автора

лошадь запряжешь? Хомут небось на хвост нацепишь! Вот как!
На углу Литейного и Шпалерной прошу возницу остановиться: мне слезать.
Благодарю его за то, что подвез, даю измятую бумажку - "дензнак". Он
равнодушно сует "дензнак" за пазуху.
Нахожу проход в снежном бруствере у тротуара и иду к Шпалерной улице.
Снова "иду ногами". Поначалу кажется, будто ноги отдохнули и идти легко. Но
это ощущение длится очень недолго. Усталость снова с остервенением
наваливается на меня! Бреду трудно, даже спотыкаюсь и пошатываюсь... Ох,
самая длинная улица в Петрограде - и вообще на всем свете! - это
Шпалерная...
Нарочно стараюсь забыть об усталости, думать о другом... Эх, возница,
давешний мой возница, гордый тем, что умеешь запрягать лошадь! Не было у
меня времени, а то бы я рассказала тебе, что такое этот самый ликбез! Хотя
бы по моей части: по поручению Народного комиссариата просвещения я
организую ликвидацию безграмотности среди рабочих и служащих в лечебных
учреждениях Петрограда (больницах, клиниках, институтах). Первое, чего мы
везде добиваемся, - это чтобы местком каждого такого учреждения создал у
себя культурно-просветительную комиссию. Члены этой комиссии должны
выяснить, сколько в данном учреждении имеется безграмотных рабочих и
служащих; дальше они должны добиться от администрации своего учреждения,
чтобы она выделила помещение для занятий школы ликбеза, и сообщить обо всем
этом в Наркомпрос. Тогда Наркомпрос посылает в это учреждение учителей,
пособия, организует занятия, - школа родилась!
Однако на этом работа членов культкомиссии месткома данного учреждения
далеко не оканчивается... Лишь наивные люди представляют себе ликбез в виде
простейшего дела. До революции существовала-де некая наглухо запертая дверь,
у этой двери толпились миллионы людей, безграмотных, отторгнутых от всякого
знания, они рвались к учению, бились бессильно об эти непроницаемые двери!
Пришла революция, она широко, гостеприимно распахнула двери, и миллионы
ринулись в них со стихийной силой! Они сразу овладели желанными знаниями, -
все стали образованными... Ох, чуть не написала старую сказочную концовку:
"И я там был, и мед я пил" и т. д.
До чего в жизни все оказалось далеко от этой прекраснодушной
розовенькой схемки! Да, некоторое количество неграмотных и малограмотных в
самом деле тянулись к учебе, даже мечтали о ней. Эти - сознательные
рабочие - еще до революции учились в вечерних и воскресных школах. По ним мы
судили об остальных миллионах, и это было ошибкой: сознательные составляли
только малую часть всей массы, а ее еще надо было заинтересовать, завлечь,
вызвать в ней тягу к ученью, желание пойти в школы ликбеза. Вот этот именно
момент оказался самым трудным в деле ликбеза. И именно в этом - в
организации масс, в привлечении их к учебе - выразилась та громадная помощь,
которую оказали ликбезу сознательные рабочие. Без этой помощи работа
государственного аппарата - Народного комиссариата просвещения - была бы
сильнейшим образом затруднена! Кто бы приводил, в конце концов, в школу
ликбеза таких людей, как мой давешний возница, если бы не было соединенных
усилий его товарищей по работе?
Очень трудно идти, ноги прямо-таки пудовые... Стараюсь думать о
хорошем, о веселом. Вот сегодня открыли школу грамоты в большой больнице - в
Лесном... Мы всегда стараемся обставлять такое открытие празднично, - пусть
люди помнят всю жизнь, как хорошо началась их учеба! В приемном зале большой