"Ханс Кристиан Браннер. Корабль" - читать интересную книгу автора

живем в отличном месте. Но брат и сестры сердились, они начали шушукаться
по углам, меня в свои тайны не посвящали, но я все равно знал, что они
злятся и обвиняют во всем отца. Брат как-то сказал за обедом, что не хочет
приглашать к себе товарищей на день рождения. Причин он не объяснил: не
хочет, и все тут. Но у отца сразу проступили все складки на лице и голос
сделался надтреснутый, а через несколько минут он поднялся из-за стола и
ушел к себе в каюту, как всегда прихватив салфетку. Мать, казалось, ничего
не заметила и вопросов задавать не стала, но она, конечно же, поняла, что
мой брат не желает, чтобы к нам приходили его друзья, так как стыдится
нашей квартиры. Вдобавок в соседнем доме был трактир с музыкой, по вечерам
там сильно шумели, отчего мать не могла заснуть. Правда, она никогда не
жаловалась, но мы все равно об этом знали, и старшие очень на меня
сердились, если я не сразу делал, как она велит. Получалось так: раз мать
не спит по ночам, мы должны помогать ей изо всех сил. А однажды вечером
старшая сестра прибежала домой вся в слезах, потому что какой-то мужчина
чего-то ей сказал в подворотне. Моей сестре исполнилось четырнадцать лет,
она была высокая и толстая, и я никак не мог понять, что от нее убудет,
если какой-то мужчина чего-то ей скажет в подворотне, но сестра все рыдала
и рыдала в спальне у матери и все никак не могла успокоиться. Отец тем
временем сновал из угла в угол по своей каюте, а потом мать долго с ним
разговаривала, и после этого разговора несколько дней подряд он был ужасно
занят своим справочником и сердито отмахивался, если я к нему заглядывал.
Но и затея со справочником ни к чему не привела, и дяде Эрику опять
пришлось вмешаться. Как-то днем он внезапно возник у нас, по-моему, он
заранее уговорился с матерью, потому что я слышал, как они шепчутся в
передней, перед тем как ему пройти к отцу. В каюте сразу зазвучали громкие,
сердитые голоса, можно было подумать, что они там подрались, и лишь после
вмешательства моей матери они снова занялись бумагами и цифрами, как
прошлый раз на Хавнегаде. На этом все и кончилось. Я понял случившееся так,
что отец собирался издавать справочник в компании с другим человеком, а
другой человек его обманул и мы задолжали уйму денег владельцу типографии.
После истории со справочником мы долгое время были совсем бедные, это
время сохранилось у меня в памяти как бесконечная зима с дождем и мокрыми
улицами; после уроков мы в сумерках садились за стол и ели кашу либо суп из
пахтанья. Мать почему-то держалась как-то отчужденно и только подавала еду,
а отец не говорил больше о кораблях, он вообще молчал и торопился встать
из-за стола и уйти к себе. Родственники матери дарили нам ношенные вещи,
мать их перешивала, а три раза в неделю она ходила на вечерние курсы, чтобы
научиться шить на людей за деньги. В эту пору мы не сразу открывали дверь,
когда позвонят, а сперва глядели в щелочку между гардинами, чтобы узнать,
кто там: очень часто звонили посыльные из магазинов, а то и вовсе человек в
фуражке. Мы отлично знали, что они приходят со счетами, и моя старшая
сестра злилась, почему отец сам не выйдет поговорить с ними, но отец
никогда не выходил, он сидел у себя в каюте и делал красным карандашом
пометки на больших листах, покрытых печатными буквами. Листы назывались
корректура. Корректура - это была новая работа, которую родня матери для
него подыскала, возни с ней было много, отец даже запирался, чтобы ему не
мешали. И все равно нам звонили и спрашивали, когда он ее наконец сдаст,
после чего он совсем терял голову, и в последнюю минуту ему на выручку
приходила мать. Но я прекрасно понимал, почему отец сам не справляется: он