"Валерий Брумель, Александр Лапшин "Не измени себе" (мемуары)" - читать интересную книгу автора

продолжал отрабатывать технику прыжка и готовился к поступлению в
Московский институт физкультуры.
На лице Скачкова все чаще стала мелькать его мягкая улыбка. Он понял, что
"не промахнулся". На совете Федерации легкой атлетики он внес предложение
послать третьим номером в Рим Дмитрия Буслаева.
Свое предложение Скачков мотивировал так. Буслаеву нет еще и восемнадцати,
он лишь начинает расти. Притом как на дрожжах. Пусть он не займет никакого
места, но "обстрелять" его на крупнейших, а главное, таких ответственных
состязаниях, как Олимпийские игры, имеет большой смысл. К Олимпиаде в
Токио Буслаеву будет только двадцать два года. Он перспективен как по
возрасту, так и по способностям.
Неизвестно, что творилось за тренерскими "кулисами", но меня вызвал
руководитель сборной команды по легкой атлетике Кислов (вечно чем-то
недовольный сухопарый мужчина лет сорока восьми. За глаза его звали
Сухарь). Внимательно вглядевшись в мое лицо, он спросил:
- В Рим хочешь поехать?
- Конечно!
- А что ты там будешь делать?
- Обыгрывать.
- Кого?
- Да всех!
Кислов усмехнулся:
- Ника Джемса тоже?
Я спокойно проговорил:
- А чего с ним церемониться?
- Да-а... - протянул руководитель и покачал головой. - Однако и напор у
тебя! Откуда такая уверенность?
- От бога, наверное.
- Ну ладно, - вдруг улыбнулся он. - Иди.
Через три дня Скачков сообщил, что меня утвердили в составе олимпийской
команды.
Первый раз в жизни я испытал ощущение, что кому-то по-настоящему нужен.
Долг, ответственность - эти абстрактные понятия, которые с детства внушали
школа и родители, вдруг зашевелились во мне как нечто живое и реальное.
Однако пребывать в "должниках" я не собирался и решил доказать, что
доверие заслужил не из милости, а по праву.
На соревнованиях в московских Лужниках я установил новый рекорд Европы для
открытых стадионов - 217.
Выступление я начал с двух метров. Перемахнул их так просто, как будто это
был небольшой заборчик. 205 - то же самое. 208 - опять с первой попытки.
Установили 211. Соперники на этой высоте выбыли, а я преодолел ее так же
легко, как и два метра.
И странно - не заволновался, не затрепетал, наоборот - я был холоден.
Тогда я сказал себе: "Пришел момент, надо им воспользоваться".
Я прошел к судьям и заказал сразу 217. Ровно на один сантиметр выше
рекорда Европы, который принадлежал Картанову.
Ко мне подскочил Скачков:
- С ума сошел! Сразу на шесть сантиметров поднимаешь!
Я ответил:
- А зачем мелочиться? Так есть стимул - рекорд.