"Валерий Брумель, Александр Лапшин "Не измени себе" (мемуары)" - читать интересную книгу автора

Я понимал, что публика давит на мою психику.
Электрическое табло напомнило, что настала моя очередь.
Я встал спиной к планке и, пытаясь собраться, несколько раз глубоко набрал
грудью воздух. Наконец резко обернулся. Я так волновался, что поначалу
ничего не увидел. Потом из какого-то марева теней и цветных пятен передо
мной медленно выплыла и четко обозначилась тонкая горизонтальная линия. Я
догадался, что это планка. Краем глаза я вдруг заметил, что Джемс уже дает
интервью нескольким корреспондентам. Меня это разозлило. Я отвернулся от
рейки и принялся бессмысленно шагать из стороны в сторону.
Зрители притихли - ждали, что будет дальше.
Вернувшись к месту разбега, я прикрыл глаза, постоял и резко сорвался
вперед. Но, близко увидев планку, вдруг передумал прыгать и, нырнув в
сторону, обежал стойку.
На трибунах дружно засмеялись.
У барьера я столкнулся с встревоженным Скачковым.
- С разбегом что-то, - соврал я ему и вернулся на исходное положение.
Очень тщательно, ступня за ступней я стал промерять дистанцию разбега.
Подняв голову, я как бы споткнулся о напряженный взгляд Ника. Американец
тотчас отвернулся и напропалую принялся кокетничать с секретаршей у
судейского столика.
Табло по-прежнему высвечивало:
"217. Дмитрий Буслаев. Первая попытка".
Я вновь замер метрах в двадцати от планки. И вдруг до меня дошло: "Ложь!
Все его действия... Он меня боится! Балда! - обозвал я себя. - Ведь я знал
об этом с самого начала".
Мне сразу стало легко. Я побежал и очень легко перемахнул через рейку.
Зал и на этот раз не отреагировал на мой прыжок. Он молчал. Но уже не так,
как раньше, - гораздо глубже.
Перед новой высотой - 219 - Ник, как когда-то в Риме, опять вытянул из-под
майки свой золотой крестик. Помолился без суеты - с богом он, видимо,
разговаривал на равных. Затем обернулся к планке и сразу понесся. Мягко,
неслышно. Спланировав по другую сторону рейки, Джемс быстро выскочил из
поролоновой ямы и победно воздел руки.
Восторгу американцев не было предела.
На такой высоте я не ожидал от него подобной прыти. Однако меня уже ничто
не беспокоило. Я спокойно прошел к началу разбега, чуть постоял. Сейчас от
меня требовалось одно: автоматическая серия необходимых движений. Я их
совершил, 219 остались позади.
Впервые меня, наконец, наградили аплодисментами. Это было уже кое-что. Я
начинал перетягивать симпатии публики.
Установили 221. Мощно взмахнув ногой, Ник Джемс на какую-то долю секунды
завис над планкой. Когда он упал в яму, планка затрепетала и свалилась на
него. Оставшись сидеть на матах, американец склонил, полову на грудь и
некоторое время не двигался. Потом резко встал и отошел к скамейке.
Зал молчал. Это была первая немая реакция публики после прыжка моего
соперника.
"Все нормально, - сказал я себе. - Все хорошо..."
Я во всю мощь помчался, сильно оттолкнулся, нарушил один из элементов
техники, но тут же на взлете подправил его и вновь оказался по другую
сторону рейки.