"Валерий Брумель, Александр Лапшин "Не измени себе" (мемуары)" - читать интересную книгу автора Я понимал, что публика давит на мою психику.
Электрическое табло напомнило, что настала моя очередь. Я встал спиной к планке и, пытаясь собраться, несколько раз глубоко набрал грудью воздух. Наконец резко обернулся. Я так волновался, что поначалу ничего не увидел. Потом из какого-то марева теней и цветных пятен передо мной медленно выплыла и четко обозначилась тонкая горизонтальная линия. Я догадался, что это планка. Краем глаза я вдруг заметил, что Джемс уже дает интервью нескольким корреспондентам. Меня это разозлило. Я отвернулся от рейки и принялся бессмысленно шагать из стороны в сторону. Зрители притихли - ждали, что будет дальше. Вернувшись к месту разбега, я прикрыл глаза, постоял и резко сорвался вперед. Но, близко увидев планку, вдруг передумал прыгать и, нырнув в сторону, обежал стойку. На трибунах дружно засмеялись. У барьера я столкнулся с встревоженным Скачковым. - С разбегом что-то, - соврал я ему и вернулся на исходное положение. Очень тщательно, ступня за ступней я стал промерять дистанцию разбега. Подняв голову, я как бы споткнулся о напряженный взгляд Ника. Американец тотчас отвернулся и напропалую принялся кокетничать с секретаршей у судейского столика. Табло по-прежнему высвечивало: "217. Дмитрий Буслаев. Первая попытка". Я вновь замер метрах в двадцати от планки. И вдруг до меня дошло: "Ложь! Все его действия... Он меня боится! Балда! - обозвал я себя. - Ведь я знал об этом с самого начала". Зал и на этот раз не отреагировал на мой прыжок. Он молчал. Но уже не так, как раньше, - гораздо глубже. Перед новой высотой - 219 - Ник, как когда-то в Риме, опять вытянул из-под майки свой золотой крестик. Помолился без суеты - с богом он, видимо, разговаривал на равных. Затем обернулся к планке и сразу понесся. Мягко, неслышно. Спланировав по другую сторону рейки, Джемс быстро выскочил из поролоновой ямы и победно воздел руки. Восторгу американцев не было предела. На такой высоте я не ожидал от него подобной прыти. Однако меня уже ничто не беспокоило. Я спокойно прошел к началу разбега, чуть постоял. Сейчас от меня требовалось одно: автоматическая серия необходимых движений. Я их совершил, 219 остались позади. Впервые меня, наконец, наградили аплодисментами. Это было уже кое-что. Я начинал перетягивать симпатии публики. Установили 221. Мощно взмахнув ногой, Ник Джемс на какую-то долю секунды завис над планкой. Когда он упал в яму, планка затрепетала и свалилась на него. Оставшись сидеть на матах, американец склонил, полову на грудь и некоторое время не двигался. Потом резко встал и отошел к скамейке. Зал молчал. Это была первая немая реакция публики после прыжка моего соперника. "Все нормально, - сказал я себе. - Все хорошо..." Я во всю мощь помчался, сильно оттолкнулся, нарушил один из элементов техники, но тут же на взлете подправил его и вновь оказался по другую сторону рейки. |
|
|