"Лилиан Браун. Кот, который дружил с кардиналом ("Кот, который..." #12) " - читать интересную книгу автора

было что-нибудь новое или когда он ставил еду в другой тарелке. А
сморщенный нос и ощетинившиеся усы Коко безошибочно чуяли опасность и умели
разнюхать скрытую правду. Если у Квиллера что-нибудь пропадало,
какие-нибудь мелкие, но важные вещицы, он всегда знал, что к этому
приложила свою лапку Юм-Юм, а идею конечно, ей подкинул Коко. Вместе кот с
кошкой представляли собой коварную пару сообщников.
- Вот черти! - как-то поделился Квиллер со своей подругой Полли. -
Пожалуй, они могли бы посоперничать с Мангоджерри и Ремплтайзером на
выборах в Мускаунти.
Кошки обнюхивали омаровое мясо без особого энтузиазма, и трудно было
не заметить, как неодобрительно изогнулись их жёлто-коричневые тела, как
критически прижались коричневые ушки и с каким упреком выпрямились
коричневые хвосты. Квиллер начинал понимать их язык - в особенности, что
означало положение хвостов. Тут его наблюдения неожиданно прервал
телефонный звонок, но, когда он снял трубку, никакой реакции не
последовало. Не придав этому никакого значения, он занялся приготовлением
мясного полуфабриката себе на ужин.
Обычно субботними вечерами он ужинал в "Старой мельнице" в обществе
Полли Дункан, главной библиотекарши Пикакса и главной женщины в его жизни.
Но сейчас её не было в городе. Поэтому он безо всякого удовольствия
проглотил кусок говядины и отправился к себе в кабинет готовить заметку для
местной газеты в рубрику "Из-под пера Квилла". Статья была посвящена успеху
необычного эксперимента в Пикаксе. Как раз в тот самый вечер на сцене
Театрального клуба в последний раз шел спектакль "Прославленная история
короля Генриха Восьмого". Выбору пьесы предшествовало множество споров.
Даже самые ярые поклонники Шекспира предсказывали, что число зрителей будет
меньше, чем действующих лиц на сцене. Тем не менее постановка состоялась, и
результат превзошёл все ожидания: двенадцать спектаклей за четыре недели
прошли при битком набитом зале - так долго ещё ни одна пьеса не
удерживалась на сцене Пикакского театра.
В вечер премьеры Квиллер с Полли Дункан сидели в пятом ряду у прохода,
а вскоре после этого в газете появилась его хвалебная - с полным основанием
- рецензия. Теперь, когда уже было известно, что все билеты на последний
спектакль проданы, он готовил заключительную заметку, в которой с
восхищением отзывался о театральной публике, проявившей глубокое понимание
серьёзной драмы, и посвящал лестные слова артистам, воссоздавшим на сцене
достоверные образы английской знати шестнадцатого столетия. Однако имя
режиссера появлялось лишь в последнем абзаце, что было отнюдь не случайно.
Дело в том, что Хилари Ван Брук в своё время задел журналистскую гордость
Квиллера, не дав согласия опубликовать свою краткую биографию, - любой
другой в Пикаксе ухватился бы за такую возможность как за счастливый
лотерейный билет. Вот почему журналист удостоил его вниманием в последнюю
очередь, то есть отнёс в самый конец статьи.
Вполне довольный своей работой, Квиллер приготовил в электрокофеварке
кофе, достал из холодильника сладкую булочку, взял в руки книжку и
приготовился отдохнуть. Несмотря на недавно обретённое солидное финансовое
положение, Квиллер по характеру был человеком экономным и знал счёт
деньгам. Верный прежним привычкам, он продолжал ездить в подержанном
автомобиле, заправлялся на станции автообслуживания, морщился, когда
смотрел на ценники, и всегда покупал книги в букинистическом магазине,