"Картер Браун. Леопа, где ты?" - читать интересную книгу автора

Майерсон был настоящим консультантом, специалистом в области инвестиций. В
досье даже наличествовал скоросшиватель с документацией, относящейся к
Рафаэлю Эммануэлю; правда, он содержал только рутинную переписку,
связанную с различными приобретениями и продажами. В выдвижных ящиках
стола не оказалось ничего интересного. За исключением разве что экземпляра
"Журнала искусства любовников" в нижнем ящике. Когда я извлекал его, на
пол выскользнуло несколько порнографических фотографий.
Кем бы ни была девушка, запечатленная в различных позах, она, по моей
оценке, отличалась не только атлетическим телосложением, но и
феноменальной "гуттаперчивостью". Я оценил, насколько ярко она
демонстрировала возможности использования себя в любых позициях спереди и
сзади, а также совершала другие весьма эротические действия одновременно с
несколькими партнерами. Сценки были весьма разнообразными, и разобраться в
них было довольно затруднительно.
Вернув снимки в конверт, я заклеил его и надписал на нем: "Личный
подарок от Арнольда Г. Майерсона, консультанта. Проконсультируйте меня
через час после того, как испробуете все варианты". Затем вышел из пустого
офиса и запер за собой дверь.
Доктор Дурнинг, аналитик, с впечатляющим перечнем ученых степеней,
имела офис на первом этаже того же здания. Но в это утро доктор
отсутствовала. Я опустил конверт в щель для почты на ее двери, а ключи от
кабинета Майерсона бросил в мусорную урну на углу. Увы, все это было
слабым утешением: Майерсон привел меня почти в такое же бешенство, что и
Эммануэль - или, может, Кери?.. А вполне возможно, и они оба?
Двадцать минут спустя вице-президент банка настолько удивился, увидев
меня, непринужденно входящего в его офис, что спешно расправился со
стаканом воды - без виски! Глаза его заблестели, когда, узрев чек на
пятьдесят тысяч, он почти провизжал эксперту приказание проверить чек.
Эксперт напялил очки без оправы и стал похож на зоолога, наблюдающего за
любовными играми головастиков. Пока эксперт исследовал чек, вице-президент
нетерпеливо ерзал на стуле. Наконец эксперт осторожно положил чек на стол
и загадочно улыбнулся.
- Ну, - нетерпеливо проскрипел вице-президент, - подлинный?
- Выглядит, безусловно, подлинным, мистер Пирс... - Эксперт выдержал
паузу для придания большего психологического веса своим словам. - Но
существует одно не значительное "но". Мне никогда не приходилось слышать о
существовании банка, выдавшего этот чек. Он явно не швейцарский. Разве
только, - тут он послал мне ослепительную улыбку, - они еще не вошли в
официальный перечень.
Такая ситуация, строго говоря, не была для меня неожиданной. Ведь, в
сущности, единственное, чего я хотел, - это получить уверенность в том,
что вся мизансцена спектакля, разыгранного перед мною в Каннах, была таким
же мошенничеством, как и игра вышедшего в тираж актера, нанятого
Майерсоном.
Распрощавшись с вице-президентом и его разрушенными в прах надеждами,
я сел в машину и возвратился в свою лачугу - символ моего достаточно-таки
низкого статуса - в Беверли-Хиллз.
Когда я вышел на террасу, обнаружилась и Вилли Лау. Улегшись на
животе возле бассейна, она отдыхала, положив голову на согнутые руки. Это
зрелище вызвало мягкое возбуждение в моих чреслах... Я присел рядом с ней