"Конни Брокуэй. Мой милый враг " - читать интересную книгу автора

строгий материнский надзор, она росла среди людей, не обременявших себя
высокими нравственными принципами. Если Франциска хотела ее смутить, то ей
это не удалось.
- Тогда не могли бы вы мне сказать, в какой из этих спален матрас
помягче?
Франциска, изумленно посмотрев на нее, расхохоталась:
- Да, пожалуй, мне стоит остаться.
Она провела Лили через дверной проем в форме арки в маленькую галерею.
На стене напротив окон висело несколько портретов. Фамильное сходство
проявлялось в выразительных глазах необыкновенного сине-зеленого оттенка и
пухлых, чувственных губах.
Они остановились перед недавно написанным маслом портретом,
изображавшим худого, похожего на пугало подростка. У него были губы и глаза
Торнов, а на крупном носу был виден след перелома. Художник предпочел - и
совершенно напрасно, на взгляд Лили, - изобразить мальчика в традиционной
позе аристократа. Его рука лежала на поясе, а нога была выставлена вперед.
К несчастью, это только привлекало внимание к его тонким икрам и узловатым
запястьям.
- Кто это? - спросила Лили.
- Это единственный из Торнов, который питает настоящую привязанность к
Милл-Хаусу. Это Эйвери Торн.
Стало быть, этот костлявый длинноносый подросток и есть Эйвери Торн?
Главный претендент на Милл-Хаус?
- Портрет был написан несколько лет назад, когда Эйвери только
исполнилось семнадцать, - продолжала Франциска. - Я давно его не видела, но
мне говорили, что с тех пор он заметно пополнел.
- Тем лучше. Скажите, а у него очень... веселый нрав? Я имею в виду,
что на картине он выглядит озлобленным субъектом... - Она вдруг осеклась,
густо покраснев.
- Ну-ну, - ответила Франциска, усмехнувшись, - не забывайте, речь идет
о моем дорогом кузене. Однако, отвечая на ваш вопрос, должна сказать, что
если те редкие письма, которые он писал моему отцу, могут служить
подтверждением, то да, нрав у него действительно веселый. Даже слишком.
Лили бросила осторожный взгляд на портрет. Вполне возможно, мальчик
сломал себе нос потому, что имел привычку совать его куда не следует. Глаза
у него были слишком глубоко посажены... словно скрыты набежавшей тенью.
Губы кривила презрительная усмешка.
Ей вдруг пришло в голову, что она так сурова к Эйвери Торну только
потому, что тот собирается отнять у нее Милл-Хаус. Однако она тут же
отбросила эту мысль. Будучи мужчиной, Эйвери обладал уймой возможностей
обеспечить свое будущее. У нее же имелась в запасе лишь одна. Ею-то она и
собиралась воспользоваться.


Глава 3

Французская колония Конго, Центральная Африка Март 1888 года

Эйвери пробирался сквозь заросли, отмахиваясь от назойливых москитов,
присосавшихся к его затылку. Здесь, в самой чаще джунглей, мерзкие твари