"Хорхе Луис Борхес, Адольфо Касарес. Праздник чудовища " - читать интересную книгу автора

Морпурго, автобус уже горел на горизонте, ну ни дать ни взять как гриль у
Перосио, а сторож-водитель-владелец горько оплакивал, причитая, свой
капитал, превращающийся у него на глазах в черный дым. Собравшаяся поодаль
ватага смеялась, готовая, клянусь Чудовищем, броситься врассыпную при
малейшей опасности. Червяку, этому страшному балагуру, пришла в голову
шутка, услышав которую с разинутой варежкой ты затрясешься от смеха как
желе. Внимание, Нелли. Вот она, эта шутка, разуй уши. Раз, два, три и - БАЦ.
Он сказал - и смотри не отвлекайся больше и не подмигивай тому засранцу, -
что автобус горел прямо как гриль у Перосио. Ха-ха-ха!
______________
* Затем (итал.).

Внешне я был весел и беззаботен, но на душе было неспокойно. Раз уж
каждое слово, слетевшее с моих губ, ты высекаешь на своих мозгах долотом,
может быть, ты припомнишь водителя грузовика, что на пару с водилой автобуса
были как два горба одного верблюда. Понимаешь теперь, почему уверенность в
том, что этот записной чемпион по рестлингу станет союзником слезоточащего
друга, чтобы покарать нас за нехорошее поведение, уже закралась в голову
самых проницательных из нас? Но не дрожи за своего милого кролика, водила
грузовика выступил за взвешенный подход и догадался, что тот, другой,
лишившись автобуса, уже не был олигархом, ради которого стоило выходить из
себя. Он улыбнулся своей добродушной ухмылкой, раздал для поддержания
дисциплины несколько дружеских пинков (вот мой зуб, выбитый во время
экзекуции и перекупленный у него затем на память) и - в шеренгу становись!
Вперед, шагом марш!
Что за вещь - сплоченность! Стройная колонна то проникала в залитые
грязной водой лагуны, то карабкалась по горам из мусора, коими отмечены
въезды и входы в столицу, не потеряв при этом дезертирами и трети, если
округлить, от первоначальной группы, вышедшей из Толосы. Кое-какой
неисправимый хроник позволял себе выйти из рамок приличия и закурить
сигаретку "Салютарис", конечно, Нелли, согласовав это с водилой грузовика.
О, что за картинка, достойная самых ярких красок: впереди шел Спатола со
знаменем, причем на шерстяной костюм сверху была натянута парадно-выходная
футболка, за ним шеренгой из четырех - Червяк и т. д. и т. п.
Едва пробило, наверное, девятнадцать пополудни, когда мы наконец
добрались до проспекта Митре.* Морпурго покатился со смеху, подумав, что мы
уже в Авельянеде. Так же хохотали толстосумы, которые - рискуя упасть с
балконов, грузовиков и всяких автобусов - смеялись над тем, что мы движемся
на своих двоих, без единого намека на транспортное средство. К счастью,
Бабулья горазд на выдумки, а на другом берегу Риачуэло** как раз ржавели
грузовики канадской национальности, закупленные всегда предусмотрительным
Институтом в качестве головоломок в диверсионном отделе американской армии.
Мы, подобно обезьянам, вскарабкались на один такой грузовик цвета хаки и,
распевая "Прощай, я ухожу в слезах", стали ждать, пока какой-то помешанный
из вышеупомянутого учреждения, проинструктированный Глобоидальным Червяком,
не заведет двигательный механизм. Слава Богу, что Рабаско, даром что
физиономия у него как задница, имел блат у одного сторожа из Монополии, и
после предоплаты билетов мы набились в трамвай, производивший больше шуму,
чем любой испашка. Трамвай - тили-тили-бом - рванул по направлению к центру;
он шел торжественно, как выступает молодая мать под взглядом младенца, неся