"Хорхе Луис Борхес, Адольфо Касарес. Окраина. Рай для правоверных (Киносценарии) " - читать интересную книгу автора

Затемнение. Теперь камера фрагментами показывает нам путь Моралеса: он
направляется от Северного предместья в сторону района Онсе. Сначала мы видим
почти сельский пейзаж, потом становится все более людно; звучит музыка -
темп ее постепенно нарастает. Появляются большие и маленькие повозки,
водовозы, омнибусы, а порой и закрытые коляски. Галерея уличных типов:
величавая прачка-негритянка несет узел белья на голове, молочники погоняют
коров, торговцы предлагают пироги, зонты, свечи и кнуты, кричат точильщики.
(Необходимо растворить этих колоритных персонажей в толпе других, обычных,
чтобы фильм не превратился в нарочитую коллекцию типажей.)
Голос Mоралеса. Неподалеку от Онсе, на углу улицы Пьедад, находилось
место, где устраивали петушиные бои. Я шел мимо, тут меня и позвал Пагола,
паренек, который потом погиб во время революции девятьсот пятого. В тот день
должен был драться его петух, серый в полоску...

В это время перед нашими глазами разыгрывается немая сцена: Пагола,
юноша вполне благопристойного вида, словно сошедший со старинной фотографии
(возможно, он с усиками), что-то кричит Моралес у. Они, стоя у двери,
перебрасываются репликами, потом вместе заходят внутрь.
Пересекают комнату, заставленную бочками, затем другую, со стойкой и
столиками. На стене висит большое, тусклое старинное зеркало в раме темного
дерева с резными гирляндами и ангелочками. Моралес и Пагола спускаются в
подвал, где и проходят петушиные бои. Небольшая арена, вокруг амфитеатром
деревянные скамейки в три ряда. Лестница пересекает амфитеатр. Здесь уже
собралось довольно много народа, сплошь мужчины. Присутствует только одна
женщина, она кормит грудью младенца. Мы видим и городских жителей, и
деревенских, а также обитателей окраины. На арене стоят мужчины в
нагрудниках (некто в таком же нагруднике сидит среди зрителей). Судья -
седовласый сеньор, похожий на протестантского пастора. Толстый мальчик -
босой, на одной ноге большая, как у гаучо, шпора - продает жареные лепешки и
пироги. В углу стоят весы, за ними - клетки.
Голос. Пятьдесят пять на круг.
Другой голос. Вот удача-то. Белый разбил себе клюв.
Тип, похожий на беглого каторжника (толстому сеньору, сидящему выше,
протягивая ему газеты). Берите-ка, доктор, вот "Аргентинская нация",
закройтесь, чтоб кровью не забрызгало. (Услужливо накрывает ему колени)
Сеньор внимательно и строго следит за его действиями. Тем временем
Пагола выносит на арену серого в полоску петуха. По знаку судьи начинается
бой.
Зритель. Ставлю двадцать песо на рыжего.
Пагола. Пятьсот тридцать - на моего полосатого.
Голос. Принимаю.
Толстый сеньор (соседу, который почтительно выслушивает его). Что тут
ни говори, а в этих плохо вентилируемых помещениях слабое место -
вентиляция.
Полицейский (словно оправдываясь перед Моралесом). Сеньор говорит
истинную правду. По мне, так полиция давно должна была прикрыть такие
подпольные заведения.
Петух Паголы одерживает победу под громкие вопли публики.
Луна (торговец скотом, он в широких штанах-бомбагах и альпаргатах).
Пестрый был что надо.