"Чез Бренчли. Башня Королевской Дочери (Хроники Аутремара-1) " - читать интересную книгу автора

и брызжет изо рта...
А между Олдо и Джубалом стоит на коленях сам Маррон. Он видит себя и
удивляется себе, боится себя, и эти мысли мешают ему молиться и искренне
благодарить Господа.
Он стоит, соскользнув с взбрыкнувшей испуганной лошади; у него в руках
младенец, еретик, выхваченный из рук отца, такой маленький, что не
разобрать даже, мальчик это или девочка; Маррон хватает его за ножки и
крутится на месте быстро, словно сумасшедший монах на ступенях храма,
спотыкается о тело священника, но удерживает равновесие, издавая хриплый
крик, сводящий с ума его самого; он бьет младенца головой о стену и видит,
как раскалывается его череп, слышит, даже в таком шуме, как ребенок
затихает; Маррон бросает его в горящий дом и отворачивается от пятна,
крошечного пятнышка, оставшегося на стене, малюсенькой красной точки,
которую смоет первый же дождь - если, конечно, в этой пустынной и жаркой
земле бывают дожди...

2
ДЕМОН В ПЫЛИ

Ее отец утверждал, что вуаль вроде той чадры, что носят шарайские
женщины, - самый что ни на есть варварский обычай, которому нет места в
цивилизованных землях, но это не помешало ему послать Джулианну в руки
придумавших этот обычай людей.
И с паланкином вышла та же история. Девушка не хотела ехать в нем - ну
с какой стати она будет трястись в еле-еле движущихся носилках, когда можно
прекрасно ехать верхом на собственном скакуне? А если посадить на лошадей
всю свиту, то дорога займет вдвое меньше времени! Однако жених прислал за
Джулианной паланкин и носильщиков, и отец настоял на своем. Может быть, он
даже думал о ее удобстве, должна была признать девушка, хотя по большей
части за его действиями скрывалось старание не обидеть могущественного
вельможу.
В любом случае легкое покачивание на мягких подушках не утомляло ни
ее, ни - как ей казалось - восьмерых черных гигантов, которые несли
паланкин. По дороге они негромко говорили между собой - Джулианна не
понимала их речи - и часто смеялись над чем-то непонятным. Шедшим рядом
стражникам - их тоже прислал жених - приходилось хуже, хотя они несли
только ранцы. Джулианна видела, как мужчины обливаются потом на солнце,
слышала их тихую хриплую брань и замечала, что на закате спины у них
начинают сутулиться, а ноги загребают песок.
Пыль была настоящим проклятием, горячим и удушающим. Даже мужчины
закрывали себе лица, когда ветер поднимал с земли желтые жалящие клубы.
Нет, как ни была упряма Джулианна, а путешествовать в паланкине было
гораздо приятнее, чем ехать на лошади в такую жару по такой земле. Лучше уж
прятать лицо за мягкими шелковыми занавесями, чем за покрывалом, которое
очень скоро отсыревает и начинает прилипать к лицу, а потом сбивается в ком
и твердеет от пыли. Лучше сидеть в тени, в прохладе и покое - лучше, -
несмотря на то что прежде Джулианна со слезами и скандалом отстаивала
остатки своей свободы, впрочем, безуспешно.
Как ни странно, она совсем не протестовала против самого путешествия.
Оно казалось ей по меньшей мере забавным. Она стыдилась только паланкина -