"Макс Соломонович Бременер. Присутствие духа" - читать интересную книгу автора - Ворошилова? Конечно. И на парадах и в наркомате.
- А вы... - Этот вопрос не прозвучал вслух сам собой, его надо было задать. - Почему... вот... Вы военную форму наденете? (Он хотел спросить: "Почему вы не в военном?", но решился спросить лишь так.) - Непременно, - ответил Евгений Осипович бодро и четко. - Как только получу назначение - сразу. - И... скоро его получите? - настаивал Воля, желая услышать, что скоро. - Не знаю, - просто и, показалось Воле, печально ответил Гнедин. - А вы знаете, вот что сделайте, - заторопился Воля, от души радуясь, что на ум пришла такая замечательная подсказка. - Ворошилову напишите! - Письмо написать?.. - переспросил серьезно Евгений Осипович, и в следующий миг Воля, хоть и был чуть-чуть под хмельком, вдруг покраснел ("с ушами", как говорила мать) оттого, что дал совет человеку, намного более опытному... Но, оказалось, напрасно. - Хороший совет, - заметил Гнедин и, отойдя к окну, закурил. - Я тоже подумал об этом и уже написал ему, - добавил он не сразу. - И что, Евгений Осипович?.. Что он вам ответил? Стоявший у окна Гнедин погасил папиросу и обернулся на изменившийся Волин голос. Перед ним был юный, очень юный ворошиловский стрелок, и во взгляде его отражалось великое смятение. - Ты не представляешь себе, какие занятые люди руководители Красной Армии, - сказал ему Евгений Осипович. - И тебе трудно представить это. А я это знаю. Так что, если я еще не получил ответа, обижаться не на что... Понимаешь? А Гнедин внимательно и прямо смотрел на него, следя за тем, как в его глазах исчезает тревога. - Ну, с Прасковьей я за вас столковалась, - сообщила, входя, мать. - Можете завтра же у ней обосноваться - на такое время, на какое вам потребуется. Вы попозже к ней загляните, она сейчас убирается, порядок наводит. Чем-чем, а чистотою вы останетесь довольны. - Еще раз спасибо вам, - сказал Евгений Осипович. - Ну что ж... Именинник считает обед законченным? Если так, я, с его позволения, пойду знакомиться с Машей. - С какой такой Машей? - не поняла Екатерина Матвеевна. Гнедин ответил: - А с той самой, которую вы мне советовали почаще купать. Евгений Осипович шел по улице, которую Воля называл мысленно "улицей единоличников", и всматривался в номера домов, иногда заслоненные ветками яблони, посаженной у самых окон, иногда полустертые, потускневшие от времени. Где-то здесь жили мать его покойной жены и Маша, которой он никогда еще не видел. Он поднялся на низенькое крыльцо и постучал в чуть криво висевшую, рассохшуюся, в трещинах дверь, на которой детская рука вывела мелом: "Маша", "Валюта", "Игорь", и нарисовала рожицу. И Валерия Павловна распахнула перед ним эту дверь, как открывала когда-то высокую дубовую дверь в доме высшего комсостава в Москве или тяжелую, обитую кожей дверь в их киевской квартире. - Здравствуйте, Женя, - сказала она и сразу же прошла впереди него в |
|
|