"Макс Соломонович Бременер. Присутствие духа" - читать интересную книгу автора

стрелок".
Какой это будет великолепный миг! Отец скажет: "О, это новость! Когда
ты успел сдать норму и получить значок?.. Ты мне об этом не писал". Он
ответит: "Даже не помню точно когда. Между прочим, я немного перевыполнил
норму. Представь себе. Зайдем как-нибудь в тир?"
И тут в воображении возникала еще картина, - ну, что ли, вторая серия
первой.
...Они с отцом идут в тир - мимо городского парка, откуда
доносится"...Можно быть очень важным ученым и играть с пионером в лапту",
мимо кинотеатра, где вторую неделю идет "Если завтра война...", мимо
трехэтажной гостиницы, возле которой стоят три новеньких "эмки"-такси (ими
иногда пользуются приезжие, чтобы добраться до вокзала, до которого,
впрочем, недалеко и пешком), мимо нарсуда, где у входа стоит
свежевыкрашенная кабина телефона-автомата, а рядом висит красочный плакат
"Болтун - находка для шпиона" - на нем изображен болтун, как раз говорящий
по автомату (вероятно, о государственных тайнах), и рядом шпион с огромной
оттопыренной ушной раковиной, втягивающей тайны, точно воронка.
Здесь они встретят Риту. Она то и дело звонит отсюда, и чаще всего по
просьбе своей старшей сестры Али: та поручает ей отменить или назначить
какое-нибудь свидание, потому что пользуется успехом и, как говорит Ритина
мать, "помыкает" своими кавалерами.
Рита выйдет из кабины автомата и отправится с ними в тир. Там они будут
стрелять на ее глазах. Сперва он сам - по фанерным мишеням. Почти не
прицеливаясь, он попадет в зайца, в самурая и в толстяка, немного
напоминавшего тех, что стали съезжаться в их город, после того как на
окраине забил источник целебной минеральной воды... А затем будет стрелять
отец; он не станет опрокидывать фанерные фигурки, он просто попадет трижды в
центр круга, и от трех пуль останется одна отметина! После чего неторопливо
они выйдут из тира и направятся домой. Дома к этому часу начнут уже
собираться гости...
Почему-то само празднество виделось ему, как в немом кино: он
представлял себе рассказывающего что-то отца во главе стола, что-то ласковое
говорящую Рите мать, хлопочущих рядом мать и Риту, себя, склонившегося к уху
Риты, чтобы сказать какую-то шутку, ее, смеющуюся, откинув голову... Фразы,
слова в воображении не возникали; наверно, они не были здесь важны. Зато
ясно, до слова, Воля слышал тот разговор, что произойдет у него с Ритой,
когда он пойдет ее провожать. Шагов сто они пройдут в молчании, потом, вдруг
приникнув к его уху, она шепнет:
"Забудь, что я сказала тебе в тот раз... - И сейчас же отпрянув: -
Помнишь?.."
"Ты о чем?" - спросит он, словно бы не помня, что такое она ему в тот
раз говорила - мало ли он от нее слышал всякого?.. Но между тем поймет,
конечно, о чем речь. Недавно она сказала ему на прощанье: "Милый, не надо ко
мне привыкать!" (Воля не знал, что эта великолепная фраза принадлежала ее
сестре и обращена была сперва к лейтенанту из Осоавиахима, с которым Аля за
полночь прощалась у крыльца.) "Ага, теперь на попятный..." - смекнет он, но
не поспешит ей навстречу, нет, а заговорит о постороннем. Так, вскользь он
заметит, что к минеральному источнику, этому фонтанчику с теплой газировкой,
нынешним летом съехалось, похоже, еще больше толстяков, есть даже из
Харькова и Ростова.