"Илья Яковлевич Бражнин. Недавние были " - читать интересную книгу автора

перебраться к Кегострову, к Исакогорке или к другим окрестным
деревням, приходилось юлить между заставившими реку кораблями,
соблюдая величайшую осторожность.
Примечательнейшим местом старого Архангельска был базар,
раскинувшийся на площади возле Буяновой, позже Поморской улицы.
Архангельский базар был своеобычен и имел сугубо местный колорит.
Продукты на него привозили из окрестных деревень по преимуществу
крестьянки. Они приезжали из-за реки на восьмивесельных карбасах,
нагруженных так, что сидели почти до уключин в воде. Гребли только
жонки, гребли по-особому - часто, споро и дружно. Они не боялись ни
бури, ни грозы, ни дождя, ни дали. Молоко, простоквашу и сметану,
вообще молочные продукты, они привозили в огромных двоеручных,
плетёных из дранки корзинах. Восемь жонок, которые только что бойко
гребли в карбасе, да девятая, сидевшая на руле, выволакивали из него
корзины, и все в ряд, неся восемь двоеручных корзин, шествовали от
пристани к базару.
Молоко продавалось в деревянных полагушках - бочечках-бадейках с
тремя-четырьмя обручами и полулунной прорезью на верхнем донце. Эта
полулунная прорезь затыкалась такой же полулунной деревянной
крышечкой, обернутой снизу чистейшей полотняной ветошкой. Хозяйки
придирчиво выбирали молоко, приходя на базар со своими деревянными
ложками.
Жонки, как сказано, приезжали на базар каждый день, но мужики
появлялись на базаре не так часто и только с рыбой, выставляя улов тут
же перед собой поверх брошенной на землю рогожки. Архангельские
крестьяне в свободное от полевых работ время почти поголовно
промышляли либо неподалеку от своих деревень, либо уходя к Двинскому
устью, розовотелую сёмужку, узконосую стерлядку, плоскую чёрно-белую
камбалу, щуку и другую рыбу. Деревни, как правило, ставили при реках,
и у каждого хозяина были мерёжи, морды и прочая снасть.
На базаре продавали рыбу не только сами ловцы, но также и
перекупщики. Кроме того, по закраинам базарной площади стояли
просторные в два створа лавки местных рыбных тузов. Продавали в них
очень хорошо разделанную, распластанную и просолённую треску, а также
семгу и огромные - килограммов до двухсот - туши истекающего жиром
палтуса.
Торговали и мясом, только что стреляной дичинкой и разными
галантерейными мелочишками. Торговали с лотков серебряными изделиями:
всякими перстеньками с цветными камешками-стекляшками (супирчиками),
висячими серьгами-колачами, кольцами с цинковой прокладкой внутри "от
зубной боли" и серебряными, тиснёными из тонкого листа коровками,
которые жонки покупали, когда заболевала корова, чтобы повесить эти
жертвенные коровки перед образом святого Фрола - покровителя стад.
Прошло шестьдесят с лишним лет с тех времён, о которых я пишу, и
больше старого Архангельска я не видел, хотя побывал в нём после того
дважды.
Первая месячная побывка случилась в тридцать шестом году. Я писал
тогда роман "Друзья встречаются" и приехал в Архангельск, чтобы
повидать нужных людей и порыться в архивах. Кроме этих, так сказать,
официальных причин и интересов, был у меня, признаться, и один