"Илья Яковлевич Бражнин. Недавние были " - читать интересную книгу автора

еще весь полон тем, что видел и слышал у рыбаков. Особенно запомнилась
ему встреча в старой, заброшенной промысловой избушке с рыбаком
Цыганковым, носившим на шее ниточку с одной жемчужиной. Об этой
жемчужине и разговорился очеркист с Цыганковым.
- Откуда у тебя?
- А и сам толком не знаю. У деда их полна нитка была. Он-то те
бусины с шеи не сымал...
- А давно жемчуг тут добывали?
- В двадцатом годе ещё был промысел. Был. Точно. Старик в
Нименьге жил, знал секреты разные про жемчуг. Тут так: добыть-то его,
может, и добудешь, дак ведь сырая она, жемчужина. Главное - блеск ей
дать. Да чтоб не тускла с годами, всё время светла была, слезой
лилась. Раньше эти ракушки в Онеге попадались, в Сюзьме, а особенно их
было в нашей Казанке. Разные сюда люди наезжали: попортят, перегубят
полреки, на новую переметнутся... С ею ведь как надо: защепом со дна
ракушку подымешь, на солнышке малость подержать требуется. Створенки
раскроются, ты костяной лопаточкой, крохотной такой лопаточкой, и
скоблишь жемчужину. А ракушку - в воду, чтоб дальше жила...
- И много жемчужин попадалось?
- Дак ведь как считать: на сотню ракушек - три-четыре случалось.
"В старину считалось, что жемчуг даётся только тому, у кого на
совести никакого пятна нет. А если лежит за душой грех - пустое дело
идти на промысел. Хоть тыщу раковин прошарь - пусто. Ловцы шли на
реку, как на святое дело. Загодя в бане мылись, чистые рубахи
доставали. И боже упаси было во время промысла ругнуться или обидное
слово товарищу молвить. А уж попадётся жемчужина ровная да горошистая
- это, значит, за добро награда, а не просто так - лёгкий фарт. Сразу
бусинку в рот, под язык, чтоб затвердела, чтоб ярким солнцем не
пережгло".
Дальше очеркист рассказывает: "Прошлым летом я был в
Архангельске. Начальник "Севрыбвода" Александр Ильич Бурков
рассказывал о сёмге, мимоходом упомянул о раковинках-жемчугоносницах:
- Хотим вот группу специальную снарядить на Казанку, на участок
Кривец. Думаем отыскать старые промысловые места. Как-никак лет
тридцать-сорок раковины не беспокоили. Может, новая колония
народилась. Иностранцы-ювелиры вдруг, понимаете, вспомнили о русском
жемчуге. А у нас, к сожалению, из старых артельщиков почти никого не
осталось. Многие секреты со стариками ушли. Всё заново начинать надо".
Однако оставим жемчуг, который доводилось иной раз видеть на
повойниках поморок, и вернёмся к самим поморкам. Поморы и их жены
наводняли город в осенние месяцы по окончании промыслов на Мурмане,
особенно в сентябре, когда в городе шла Маргаритинская ярмарка. Поморы
приходили в Архангельск на своих шхунах, чтобы продать наловленную
рыбу, как следует погулять и на весь год накупить муки и других
продуктов, после чего уезжали к себе в Мурманские становища. В
сентябре вся Двина, имеющая против города полтора километра в ширину,
почти сплошь установлена бывала пароходами, кораблями, шхунами,
промысловыми судами, так что переехать на ту сторону было не так-то
просто. Местным "макаркам" - пароходикам, держащим перевоз (моста
через реку тогда не было) и принадлежащим пароходчику Макарову, чтобы