"Анн-Софи Брасм. Я дышу! " - читать интересную книгу автора

приятной воде. Помню, как в углу нашего огорода росло дерево с какими-то
удивительно сладкими плодами - предмет нашего с братом вожделения, их сок
растекался по языку, и пальцы становились липкими. У лета привкус земли,
влажной травы, горячего песка и соли.
Но вот лето позади, я дома, в Париже. Квартира на последнем этаже,
высокие потолки, гигантские двери. Бесконечное переплетение коридоров;
ведущих в огромные комнаты, где царит тишина. Все белое: плиточный пол,
стены, пространство.
Безмолвие - оно разное днем и ночью, я почти всегда одна, окружающий
мир кажется мне безмерным. Утро: за окнами проносятся первые машины, я уже
немного утомлена, в комнате - рассеянный полумрак, пока еще закрыты ставни;
тиканье часов на кухне, шуршание газетных страниц - это отец; когда он
уходит и я остаюсь одна, на меня нападает растерянность, похожая на страх.
День: приглушенный уличный шум и тишина пустых комнат - дома в это время нет
ни души. И, наконец, вечер: я засыпаю последней, одна в своей комнате, и
ночь что-то нашептывает мне на ухо.
Я могла часами сидеть, закрывшись у себя, и смотреть, как солнце играет
с тенью за оконными занавесками. Мне нравилось думать, что моя комната как
бы подвешена в пустоте, а в центре - одна только я. Когда мне удавалось вот
так сосредоточиться и ощутить полноту жизни, я чувствовала себя счастливой,
но в то же время не могла избавиться от непонятной тревоги. Впрочем, я не
очень страдала от того, что меня бросали одну.
О нашей квартире у меня сохранились очень сбивчивые воспоминания. Мои
детские слезы, их соленый вкус, когда, стекая по щекам, они добираются до
губ. Папа, его голос в полумраке: каждый вечер перед сном он рассказывает
мне одну и ту же сказку, - в конце концов я ее выучила наизусть; его колючее
прикосновение к моему лбу - он желает мне спокойной ночи, а я делаю вид, что
уже сплю. Мы с братом кидаем друг в друга подушки или скачем по кроватям,
наши с ним ссоры, которые неизменно кончались взрывами хохота.
Что же за ребенок я была?
Мама говорила, что со мной было непросто. Потому что в детстве я была
взбалмошной, дерзкой девчонкой, не такой, как все, и не вписывалась ни в
какие "рамки". Вполне возможно. У родителей были основания на меня
сердиться.
Я помню себя девочкой: пылкой и страстной, пожалуй, несколько
самоуверенной и диковатой. Я часто ставила родителей в неловкое положение и
вообще редко их слушалась. Хлопот со мной была уйма. Чертенок с бешеным
темпераментом - то я издавала дикие крики при всем честном народе, то
дергала за волосы других детей, то грубила взрослым. На самом деле я просто
любила жизнь. И демонстрировала это при каждом удобном и неудобном случае.
Но как раз это моя мама выносила с большим трудом.
Набесившись вволю, я стремилась уединиться, посидеть спокойно и
подумать о жизни. Я была переполнена любовью и стремилась подарить ее
другим. Но я была очень одинока.
Я плохо понимала, в каком мире живу. Он представлялся мне странным, мне
казалось, что все, что я могу увидеть, потрогать, услышать, почувствовать,
было каким-то бесплотным. Я жила в безмолвном мире вопросов, абстракций,
игр, криков, смеха и слез, всплесков радости и солнечного блеска, но я не
могла всем этим распорядиться.
У каждого детства свои запахи, причуды, свои страдания. Я долго не