"Мэрион Зиммер Брэдли. Верховная королева (Туманы Авалона #2) " - читать интересную книгу автора

Британии так много людей.
- И ты станешь Верховной королевой над ними всеми; тут и впрямь впору
испугаться, уж я-то знаю, - отозвалась Игрейна. - Я чувствовала себя
примерно так же, когда выходила замуж за Утера.
На мгновение ей показалось, что Артур ошибся в выборе королевы. Да,
Гвенвифар обладает редкой красотой и кротким нравом, но королева должна
уметь занять место на первом плане, сиять на фоне всего двора. Пожалуй,
Гвенвифар слишком робка и застенчива.
Говоря проще, королева - госпожа своего короля; не только хозяйка и
хранительница очага - здесь любого дворецкого или сенешаля вполне хватило
бы, - но, подобно жрице Авалона, символ жизненных истин и напоминание о
том, что жизнь заключает в себе большее, нежели сражения, войны и власть.
В конце концов, король воюет во имя защиты тех, что сами сражаться не в
силах: во имя матерей и детей и тех, что уже в летах: древних старух и
старцев. Да, по обычаям Племен женщины из числа самых сильных сражались
плечом к плечу с мужами: в древности даже существовала особая школа
воинских искусств, заведовали которой женщины; однако от начала
цивилизации делом мужчины считалось добывать пропитание и оборонять от
захватчиков родной очаг, прибежище беременных женщин, малых детей и
стариков; а женщины поддерживали для мужей огонь в очаге. И как король
соединялся с Верховной жрицей в символическом браке в знак того, что он
наделит королевство силой, точно так же и королева, соединяясь с королем,
создавала символ средоточия силы над всеми этими армиями и войнами: дом и
был тем центром, к которому стягивалась сила мужчин... Игрейна досадливо
встряхнула головой. Все эти разглагольствования о символах и сокровенных
истинах, возможно, подобают жрице Авалона, но она, Игрейна, пробыла
королевой достаточно долго, не озадачиваясь подобными мыслями; вот и
Гвенвифар успеет еще поразмыслить обо всем об этом, когда состарится, и
необходимость в них исчезнет сама собою! В нынешние, цивилизованные дни
королева не выступает жрицей в глазах поселян, возделывающих ячмень на
полях, равно как и король не бродит среди оленей в обличье великого
охотника!
- Пойдем, Гвенвифар, Кэй приставил к тебе прислужниц, но мне, как
матери твоего мужа, подобает облечь тебя в свадебное платье, раз твоя
родная матушка не может побыть с тобою в этот день и подготовить тебя к
церемонии.
В свадебном наряде девушка была хороша как ангел; ее роскошные
шелковистые волосы переливались в солнечных лучах точно золотые нити,
затмевая блеск диадемы. Платье из белой ткани казалось тоньше паутинки; с
застенчивой гордостью Гвенвифар поведала Игрейне, что материю эту привезли
из дальней страны - еще более далекой, чем Рим, - и стоит она дороже
золота. Отец ее пожертвовал отрез для алтарного камня их церкви и еще
небольшой лоскут - для святых мощей; а кусок подарил ей, из него-то она и
сшила себе свадебное платье. Остался еще отрез на парадную тунику для
Артура; это - ее собственный свадебный подарок мужу.
В дверях появился Ланселет: он явился, дабы сопроводить дам к
заутрене, предшествующей венчальной службе; после того начнутся веселье и
пир, которым суждено продлиться до самой ночи. В своем неизменном алом
плаще Ланселет ослеплял великолепием; однако оделся он для верховой езды.
- Ты нас покидаешь, Ланселет?