"Мэрион Зиммер Брэдли. Верховная королева (Туманы Авалона #2) " - читать интересную книгу автора

примеру священника, знаком креста.
Несложная церемония подошла к концу. Моргейна, как свидетельница,
поставила свою подпись на брачном контракте, отметив, сколь изящен и ровен
ее почерк в сравнении с размашистыми каракулями Артура и по-детски
нескладными буковками Гвенвифар: неужели монахини Гластонбери столь мало
преуспели в учености? Расписался и Ланселет, а вслед за ним - Гавейн, и
король Боре Бретонский, тоже приехавший в качестве свидетеля, и Лот, и
Экторий, и король Пелинор, чья сестра приходилась Гвенвифар матерью. С
Пелинором приехала молоденькая дочь; он церемонно поманил ее к себе.
- Моя дочь, Элейна, - твоя кузина, госпожа моя и королева. Умоляю
тебя принять ее к себе в свиту.
- Я буду рада видеть ее в числе моих дам, - с улыбкой отозвалась
Гвенвифар. А Моргейна подумала про себя, что Пелинорова дочка как две
капли воды похожа на королеву: такая же розово-золотистая, хотя и уступает
в яркости ослепительному сиянию Гвенвифар, и одета в простое льняное
платье, выкрашенное шафраном, на фоне которого бледнеет и меркнет золото
ее волос. - Как твое имя, кузина? И сколько тебе лет?
- Элейна, госпожа моя; мне тринадцать лет от роду. - Она присела до
земли - так низко, что потеряла равновесие, и Ланселет подхватил ее, не
давая упасть. Девушка покраснела, как маков цвет, и закрыла лицо
покрывалом. Ланселет снисходительно улыбнулся, а у Моргейны голова
закружилась от мучительной ревности. На нее Ланселет и не смотрит, а
глядит лишь на этих бледных бело-золотых ангелов; наверняка и он тоже
считает ее безобразной карлицей. И в это мгновение все ее добрые чувства к
Гвенвифар угасли, сменились яростью, и Моргейна поневоле отвернулась.
На протяжении последующих нескольких часов Гвенвифар должна была
приветствовать королей Британии - всех до единого, не иначе! - и
знакомиться с их женами, сестрами и дочерьми. Когда настало время пира, в
придачу к Моргейне, Элейне, Игрейне и Моргаузе ей пришлось выказывать
учтивость и любезность Флавилле, приемной матери Артура и матери сэра Кэя;
и королеве Северного Уэльса, носившей ее собственное имя, Гвенвифар, но
при этом темноволосой, с типично римской внешностью; и еще с полдюжине
женщин.
- Уж и не знаю, как мне запомнить их всех поименно! - шепнула
королева Моргейне. - Может, мне просто-напросто звать их всех "госпожа
моя", надеясь, что они не поймут, в чем дело?
И Моргейна, на миг забыв о неприязни и подстраиваясь под шутливый тон
собеседницы, прошептала в ответ:
- В титуле Верховной королевы есть свои преимущества, госпожа: никто
и никогда не дерзнет задать тебе вопрос "почему?" Что бы ты ни сделала,
тебя лишь одобрят! А если и не одобрят, так вслух ничего не скажут!
Гвенвифар сдержанно хихикнула:
- Но ты, Моргейна, непременно зови меня по имени, а никакой не
"госпожой". Когда ты произносишь "госпожа", я поневоле оглядываюсь в
поисках какой-нибудь дородной престарелой дамы вроде достойной Флавиллы
или супруги короля Пелинора!
Наконец пир начался. На сей раз Моргейна ела с большим аппетитом,
нежели на Артуровой коронации. Усевшись между Гвенвифар и Игрейной, она
охотно воздавала должное обильному угощению; воздержание Авалона осталось
где-то в далеком прошлом. Она даже отведала мяса, хотя и без удовольствия;