"Мэрион Зиммер Брэдли. Верховная королева (Туманы Авалона #2) " - читать интересную книгу автора

а поскольку на столе воды не было, а пиво предназначалось главным образом
для слуг, она пила вино, вызывающее у нее лишь отвращение. Голова у нее
слегка пошла кругом, хотя и не так, как от подобных жидкому пламени
ячменных напитков при оркнейском дворе; их Моргейна терпеть не могла и в
рот не брала вовсе.
Спустя некоторое время Кевин вышел вперед и заиграл; и разговоры
стихли. Моргейна, не слышавшая хорошего арфиста с тех пор, как покинула
Авалон, жадно внимала музыке, забывая о прошлом. Нежданно-негаданно она
затосковала о Вивиане. И даже когда Моргейна подняла глаза и глянула на
Ланселета, - как любимейший из Артуровых соратников, он сидел ближе к
королю, нежели все прочие, даже Гавейн, его наследник, и ел с одного с ним
блюда, - в мыслях ее он был лишь товарищем ее детства, проведенного на
Озере.
"Вивиана, а не Игрейна, - вот кто моя настоящая мать; это ее я
звала..." Молодая женщина потупилась и заморгала, борясь со слезами,
проливать которые давно разучилась.
Музыка смолкла, и в наступившей тишине раздался звучный голос Кевина:
- У нас здесь есть еще один музыкант, - промолвил он. - Не согласится
ли леди Моргейна спеть для гостей?
"Откуда он только узнал, как исстрадалась я по своей арфе?" -
подивилась про себя молодая женщина.
- Для меня, сэр, сыграть на твоей арфе - в удовольствие. Да только
инструмента столь совершенного я вот уже много лет в руки не брала; но
лишь кустарное его подобие при Лотовом дворе.
- Как, сестра моя станет петь, точно наемная музыкантша, для всех
собравшихся? - недовольно промолвил Артур.
"Кевин явно оскорбился, что и неудивительно", - подумала про себя
Моргейна. Задохнувшись от гнева, она поднялась со своего места со словами:
- То, до чего снизошел лучший арфист Авалона, я сочту для себя
честью! Своею музыкой бард угождает богам, и никому другому!
Молодая женщина взяла арфу из его рук и уселась на скамью. Этот
инструмент был заметно крупнее ее собственного, и в первое мгновение руки
ее неловко нащупывали нужные струны, но вот она уловила гамму, и пальцы
запорхали более уверенно. Моргейна заиграла одну из тех северных песен,
что слышала при дворе Лота. Теперь она порадовалась, что пила вино:
крепкий напиток прочистил ей горло, и голос ее, глубокий и нежный,
вернулся к ней во всей своей полнозвучной силе, хотя вплоть до сего
момента Моргейна о том и не подозревала. Этот голос - выразительное
грудное контральто - ставили барды Авалона, и молодая женщина вновь
испытала прилив гордости. "Пусть Гвенвифар красива, зато у меня - голос
барда".
И, едва песня закончилась, даже Гвенвифар протолкалась ближе, чтобы
сказать:
- У тебя чудесный голос, сестрица. А где ты научилась так хорошо петь
- на Авалоне?
- Конечно, леди; музыка - священное искусство; разве в обители тебя
не учили играть на арфе?
- Нет, ибо не подобает женщине возвышать свой голос перед Господом...
- смешалась Гвенвифар.
- Вы, христиане, слишком любите выражение "не подобает", особенно