"Мэрион Зиммер Брэдли. Кровавое солнце ("Darkover" #13)" - читать интересную книгу автора

своих - то, в чем ему до настоящего времени все упорно отказывали.
Призрачным, неотвязным эхом в ушах его зазвучали собственные, сказанные с
самоуничижительной иронией слова: "А я-то надеялся, будто сын и
наследник..."
Именно эта фантазия заманила его на Даркоувер; мечта, что наконец ему
удастся отыскать корни и приникнуть к ним. Иначе зачем он подавал рапорт о
переводе с последней планеты, из системы Вольфа? Интересной работы у него
там было по горло, женщин - хоть отбавляй, приятелей и того больше, а
приключений на собственную задницу - так просто немерено. Ан нет, все
время где-то глубоко сидело и неотвязно зудело одно и то же: вернуться
домой; на Даркоувер.
И вот теперь, когда он вернулся, когда снова увидел, как стремительно
опускается тьма и вспыхивают звезды, - неужели этим все и кончится? Может,
действительно мать его была обычной портовой девкой - такой же, как только
что неуклюже пыталась заигрывать с ним? А отец... что ж, как справедливо
заметил Раган, отец хотя бы подсуетился оформить на него имперское
гражданство.
Ладно, он все равно размотает эту ниточку до конца. Выяснит, кто была
его мать, почему отец отдал его в приют, как и где умер... А потом...
Ночной туман тем временем сгустился, и уже начинал моросить мелкий
ледяной дождь; днем было настолько тепло, что у Кервина совершенно
вылетело из головы, как быстро в это время года яркие звезды скрываются за
пеленой слякотного тумана. Джеффа зазнобило, и он ускорил шаг.
По краю площади, примыкающей к космопорту, выстроился длинный ряд
всевозможных кафе и ресторанчиков; Кервин забрел в первый попавшийся.
Отгородившийся от ночной непогоды толстыми стенами и мягкими уютными
занавесями, ресторанчик, как и недавний бар, не производил впечатления ни
чисто даркованского, ни совсем уж земного. Среди посетителей можно было
увидеть как портовых служащих в форме, так и даркован. В тусклом свете все
лица представлялись размытыми пятнами, и Кервин не стал искать знакомых с
"Короны юга". В ресторанчике пахло едой, даркованской едой, и у Кервина
потекли слюнки. Вот, оказывается, в чем дело: он проголодался.
Он примостился у стойки и заказал ужин, а когда заказ принесли, с
наслаждением впился зубами в жестковатое мясо. Поблизости неторопливо
трапезничали двое даркован, одетых побогаче большинства местных Жителей -
в цветастых плащах и высоких сапогах; на поясах блестели драгоценные
камни, а ножны кинжалов были украшены резьбой. У одного из них шевелюра
отсвечивала огненно-рыжим, и Кервин недоуменно приподнял брови: вообще-то,
дарковане были смуглой и темноволосой расой, и в детстве Кервин нередко
ловил на себе недоуменные взгляды - даже в Торговом городе. В приюте его
называли Талло, Рыжим; но даркованские нянечки и воспитательницы,
прослышав об этом, так сурово наказывали несдержанных на язык, что уже
тогда он не мог не задуматься. Каким-то образом у него сложилось
впечатление - хотя даркованскому персоналу запрещалось рассказывать детям
о местных суевериях - что с рыжими волосами связаны какая-то дурная
примета или табу.
За годы, проведенные на Земле - может, потому что там рыжие волосы
далеко не в диковину - воспоминание об этом как-то стерлось... Кстати, не
исключено, этим и объясняется поведение Рагана: если рыжие волосы тут
такая редкость, а у тебя есть приятель - рыжий, то, завидев издали