"Мэрион Зиммер Брэдли. Королева бурь ("Darkover" #2)" - читать интересную книгу автора

личико исказилось, словно пытаясь выразить всю ярость бури, бушевавшей
снаружи. Крошечные розовые кулачки были крепко стиснуты. Однако уже сейчас
лорд мог видеть в ее лице миниатюрную копию лица Алисианы - выгнутые дугой
брови, высокие скулы, сверкающую синеву глаз, шелковистые рыжие волосы.
- Алисиана умерла, вручив мне этот бесценный дар, - произнес он. -
Назовем ли мы ее в память о матери?
Деонара передернула плечами и отступила на шаг:
- Неужели ты хочешь дать своей единственной дочери имя только что
умершей женщины, мой лорд? Поищи более удачное имя!
- Как тебе будет угодно. Назови ее так, как тебе нравится, _домна_.
- Я собиралась назвать нашу первую дочь Дорилис. - Голос Деонары
дрогнул. - Пусть малышка носит это имя в залог того, что я буду ей любящей
матерью.
Она прикоснулась пальцем к розовой щечке ребенка:
- Тебе нравится это имя, крошка? Смотри, она заснула. Наверное, устала
плакать...
Гроза, бушевавшая за окнами чертога, в последний раз что-то глухо
пробормотала и замерла. Воцарилась тишина. Снаружи не доносилось ни звука,
кроме перестука последних капель дождя.



3


Одиннадцать лет спустя

В предрассветный час снег тихо падал на монастырь Неварсин, уже почти
погребенный под глубокими сугробами.
Колокол прозвенел беззвучно, неслышимо, где-то в комнате отца
настоятеля. Однако в кельях и дормитории [общая спальня, обычно в
монастырях] беспокойно зашевелились монахи, ученики и послушники, словно
этот бесшумный сигнал пробудил их от сна.
Эллерт Хастур из Элхалина проснулся сразу: что-то в его сознании
оставалось настроенным на зов колокола. В первые годы он часто просыпал
заутреню, но никто в монастыре не имел права будить спящего товарища.
Послушники должны учиться слышать неслышимое и видеть невидимое.
Хастур не почувствовал холода, хотя согласно правилам укрывался лишь
полою длинной рясы; тренированное тело могло выделять тепло, согреваясь
даже во сне. Не нуждаясь в свете, он встал, натянул рясу на грубое нижнее
белье, которое носил днем и ночью, и сунул ноги в плетеные соломенные
сандалии. Потом рассовал по карманам маленький молитвенник, пенал, рожок с
чернилами, ложку и чашку.
_Дом_ Эллерт Хастур еще не был полноправным членом братства Святого
Валентина-в-Снегах в Неварсине. Оставался еще год, прежде чем он сможет
дать последний обет и отказаться от мира - волнующего и беспокойного мира,
о котором он вспоминал каждый раз, когда застегивал кожаный ремешок
сандалий. В землях Доменов слово "сандаленосец" было величайшим
оскорблением для мужчины. Даже теперь, возясь с пряжкой сандалии, Эллерт
был вынужден успокоить свой разум тремя медленными вдохами и выдохами,