"Мэри Элизабет Брэддон. Любимый враг " - читать интересную книгу автора

нее открытием, как раньше - красота озер и горных вершин и синева
итальянского неба. Ей исполнилось только двадцать, а она уже стала в свете
важной особой, одной из всеми признанных красавиц, которая шагу не могла
ступить без того, чтобы в газетах не был опубликован соответствующий абзац.
Ее появление в опере с бриллиантовой тиарой на голове, ее драгоценности,
туалеты, званые вечера, пудели - все замечали газеты. Все дамы-журналистки
фиксировали своими перьями каждый ее шаг. И она с головой окунулась в море
светских удовольствий. Муж был завсегдатаем всех фешенебельных клубов. Он
пользовался известностью, у него были десятки любивших его друзей, и если бы
даже Грейс была менее привлекательна, ее все равно охотно бы принимали ради
сэра Гектора. Но она и сама постигла искусство быть интересной и развлекать
людей. Репутацию гостеприимной хозяйки, у которой никогда не скучно, Грейс
подтверждала не столько великолепием своих приемов и дружеских вечеров,
сколько их количеством и приятностью. Да и невозможно поражать великолепием,
когда правят бал африканские миллионеры и американцы из Техаса с их
неистощимыми нефтяными скважинами. Грейс не собиралась соперничать с
алмазными и нефтяными королями, не оспаривала их преимущество - поражать
размахом. Ее ремеслом стало умение давать небольшие вечера и собирать на них
интересных людей, тщательно подбирая приглашенных, словно это были шахматные
фигуры. У нее были свои королевы и ферзи, и она точно знала, как расставить
и двигать их. Ферзи, избранные натуры, могли перемещаться в любом
направлении, к ним относились остроумцы и блестящие собеседники, люди, с
которыми всем хотелось познакомиться, и кто всегда умел сказать нечто
интересное. Ее королевы были очень разнообразны: во-первых, красавицы,
затем - умные женщины, потом - знатные дамы и вдовствующие аристократки и,
наконец, женщины, добившиеся известности и всех привлекавшие своей
общественной деятельностью. И она только улыбалась, когда знакомые хвалили
ее такт и точное знание того, как и что надо делать.
- Мне больше нечем заняться, у нас нет ребенка, нет близких
родственников, а Гектор меня очень портит, заставляя заботиться о таких
банальных вещах.
- Наверное, потому, что он сам придает им большое значение, если вам
угодно называть банальными радости жизни. Лично я их таковыми не считаю.
По-моему, это единственное, о чем следует заботиться. Я могу назвать вам
десяток лондонских семейств, которые все имеют для счастья, а жизнь в их
домах невыносима.
Так рассуждал дипломат мистер Хауэрд, присвоивший себе право быть ее
светским ментором. Он всюду хвалил Грейс, и все удивлялись, как
двадцатилетняя женщина, выросшая в захолустном церковном приходе, так мало
погрешает против правил и условностей и в то же время столь интересна и
обаятельна.
И в Нортамберленде успех леди Перивейл был так же бесспорен. Старые
приятели сэра Гектора - охотники и любители рыбной ловли - пришли от нее в
восторг, а сам сэр Гектор был на седьмом небе от счастья, которое ему
принесла семейная жизнь. Только в одной радости им было отказано. И Грейс, и
ее муж жаждали иметь ребенка, на него эти две любящие натуры могли бы
перенести избыток чувств, но детей у них не было.
А ребенок мог бы стать для нее утешением в то тяжкое время, когда,
после трех дней и ночей страшной тревоги, Грейс Перивейл овдовела, чувствуя
себя среди всей роскоши более одинокой, чем другие женщины в подобный