"Рэй Брэдбери. Ночь семьи (Перевод П.Вязникова)" - читать интересную книгу автора

тента цвета морской волны, посвистывая, шел по проходу, и когда его крылья
касались чего-нибудь, они гудели, словно кто-то несильно стукнул в барабан.
А Тимоти устало лежал наверху. Он думал. Он пытался полюбить
темноту. Например, в темноте можно делать разные вещи, за которые тебя не
станут ругать - потому что не увидят. Да, он все-таки любил ночь, но у этой
любви были свои границы. Иногда ночи было так много, что он просто не
выдерживал.
А в подвале бледные руки плотно закрывали полированные черные
крышки. По углам кое-кто из родни кружился на месте, прежде чем лечь,
опустить голову на лапы и закрыть глаза. Встало солнце, и дом уснул.
Закат. Вот когда пошло веселье - точно кто-то вспугнул гнездовье
нетопырей, и те с писком и хлопаньем крыльев разлетаются во все стороны. Со
стуком откидываются деревянные крышки. Стучат шаги по подвальной лестнице.
Прибывают запоздалые гости, стучатся во все двери. Их впускают, а снаружи
идет дождь, и промокшие гости скидывают плащи и усыпанные каплями дождя
шляпы и накидки на руки Тимоти, а тот бегом таскает их в шкаф. В комнатах
уже не протолкнуться. Засмеялась какая-то двоюродная... ее смех вылетел из
одной комнаты, отразился во второй, рикошетом ушел в третью и вернулся к
Тимоти из четвертой - циничный, деланный смех.
По полу бежит мышка.
- Я вас узнал, племянница Лейбершраутер! - восклицает папа.
Мышка обогнула ноги женщин и скрылась в углу. Через мгновение из
пустого темного угла вышла, улыбаясь, белозубая красавица.
Что-то прижалось снаружи к кухонному окну, вздыхает, плачет и
стучит. Но Тимоти ничего не замечает. Он представляет снаружи себя - дождь,
ветер, а внутри за окном заманчиво колышется пронизанная огоньками черных
свечей темнота. Под звуки чужеземной музыки высокие тонкие силуэты кружатся
в вальсе. Звездочки света отражаются в поднятых бутылках; иногда падают на
пол комочки земли, а вот повис, дергая лапками, паук.
Тимоти вздрогнул. Он снова был в доме. Мама звала его - беги туда,
беги сюда, помоги, подай, сбегай на кухню, принеси это, принеси то, а
теперь тарелки, и раскладывай угощение; праздник был вокруг него, но не для
него. Мимо проходили огромные люди, толкали его, задевали - и даже не
замечали.
Наконец он повернулся и тихо поднялся на второй этаж.
- Сеси, - шепотом позвал он. - Где ты сейчас, Сеси? После долгой-
долгой паузы она едва слышно ответила:
- В Империал-Вэлли, возле Солтонского озера... гце кипит в
фумаролах грязь и клубится пар... где тишина. Я - в жене фермера. Я сижу на
крыльце. Я могу заставить ее полюбить, если захочу. Или сделать что угодно.
Или подумать что угодно. Солнце клонится к закату...
- Как там, Сеси?
- Я слышу, как шипят фумаролы, - негромко и размеренно, как в
церкви, произнесла Сеси. - Небольшие пузыри пара поднимаются из грязи -
точно безволосые люди всплывают из густого сиропа, плывут головой вперед,
выбираясь из раскаленных подземных ходов. Пузыри надуваются и лопаются,
точно резиновые, а звук - словно шлепают мокрые губы. Пахнет горячей серой
и старой известью... Там, в глубине, уже десять миллионов лет варится
динозавр.
- И он еще не готов, Сеси?!