"Рэй Бредбери. О скитаньях вечных и о земле" - читать интересную книгу автора

вернуться. Это не мое время. Вы не имели права
вмешиваться...
- Но...
- Моя работа была в самом разгаре, а лучшую свою книгу я
еще и не начал - и вдруг вы хватаете меня и переносите на
три столетия вперед. Вызовите профессора Боултона, мистер
Филд. Пускай он посадит меня в свою машину, какая она ни
есть, и отправит обратно в тысяча девятьсот тридцать
восьмой, там мое время и мое место. Больше мне от вас
ничего не надо.
- Неужели ты не хочешь увидеть Марс?
- Еще как хочу! Но я знаю, это не для меня. Вся моя
работа пойдет прахом. На меня навалится груда ощущений,
которые я не смогу вместить в мои книги, когда вернусь
домой.
- Ты не понимаешь, Том, ты просто не понимаешь.
- Прекрасно понимаю, вы эгоист.
- Эгоист? - переспросил старик. - Да, конечно, и еще
какой! Ради себя и ради других.
- Я хочу вернуться домой.
- Послушай, Том...
- Вызовите профессора Боултона!
- Том, я очень не хотел тебе говорить... Я надеялся, что
не придется, что в этом не будет нужды. Но ты не оставляешь
мне выбора.
Старик протянул руку к завешенной стене, отдернул
занавес, открыв большой белый экран, и начал вращать диск,
набирая какие-то цифры; экран замерцал, ожил, огни в комнате
медленно померкли - и перед глазами возникло кладбище.
- Что вы делаете? - резко спросил Вулф, шагнул вперед и
уставился на экран.
- Я совсем этого не хотел, - сказал старик. - Смотри.
Кладбище лежало перед ними в ярком свете летнего полдня.
С экрана потянуло жарким запахом летней земли, разогретого
гранита, свежестью журчащего по соседству ручья. В ветвях
дерева свистела какая-то пичуга. Среди могильных камней
кивали алые и желтые цветы, экран двигался, небо
поворачивалось, старик вертел диск, увеличивая
изображение... и вот посреди экрана выросла мрачная
гранитная глыба - она растет, близится, заполняет все, они
уже ничего больше не видят и не чувствуют, и в полутемной
комнате Томас Вулф, подняв глаза, читает высеченные на
граните слова - раз, другой, третий... И задохнувшись,
перечитывает вновь, ибо это его имя:

ТОМАС ВУЛФ

и дата его рождения, и дата смерти, и в холодной комнате
пахнет душистым зеленым папоротником.
- Выключите, - сказал он.