"Людмила Бояджиева. Ядовитый цветок (Маски любви) " - читать интересную книгу автора

участниками популярного телесериала. Пронырливых, въедливых журналистов
здесь явно недолюбливали. Но хрупкому юноше, тушующемуся в присутствии
знаменитостей, охотно помогли разобраться в творческих проблемах съемочной
группы.
Фигуру Клер, исполнявшей роль супруги богатейшего
плантатора-рабовладельца, эффектно подчеркивала синяя бархатная амазонка,
до ужаса перетянутая в талии. При взгляде на эту инквизиционную модель
одежды у впечатлительного репортера перехватило дыхание. Клер поняла его
замешательство по-своему. - "Я с первого же мгновения почувствовала, что
должна завладеть тобой, мое сокровище", - шептала она ему позже на
бирюзовых простынях своей освещенной, как цирковая арена, кровати. В
зеркальном потолке, высоко над бирюзовым океаном спальни, Дастин видел
крупные розовые ягодицы Клер и мощный торс валькирии, закрывшие собой
поджарое бронзово-загорелое тело любовника. Только за счет роста,
величественной осанки и ухищрений портных Клер удавалось выглядеть на
экране сильной и значительной, а не толстой и вульгарной, каковой она была
на самом деле.
Клер Ривз имела очень богатого семидесятилетнего мужа, ворочавшего
делами в Нью-Йорке. "Он просто обожает меня, мой дурашка!" - Сообщала всем
Клер, дополняя эту реплику рассказом о новом подарке мужа - яхте, колье или
породистом скакуне. Супруги виделись не часто, проводя вместе то время,
которое могла "вырвать у студийных акул" Клер.
В Голливуде о нравах этой перезрелой кинодивы ходили самые обычные,
скучные слухи. Разумеется, она любила красивых мальчиков, разнузданные
оргии и была сексуально ненасытна. Дастин вскоре убедился, что большинство
из живописных историй распускает сама Клер, убежденная, что душок скандала
подзаводит зрителей, продюсеров и даже самого "дурашку"-мужа.
Она действительно не пропускала смазливых юнцов, но больше из-за того,
чтобы блеснуть ими в обществе завистливых молоденьких соперниц. Клер
обожала шоколадный пудинг и попкорн, но постоянно изводила себя диетами,
что придавало её бирюзовым выпуклым глазам особую томность и некую
потаенную страстность. Она была далеко не так безалаберна и легкомысленна,
как старалась подать себя публике. Все голливудские "деловые люди" хорошо
знали, сколь отчаянно сражается Ривз за каждый пункт своих контрактов.
Дочери простых фермеров из Огайо безумно нравился диплом Дастина и его
аристократическое происхождение, выгодно оттеняющие мужские достоинства. -
"Ах, дорогая! - доверительно сообщала она очередной приятельнице. -
Молоденьких жеребцов здесь у нас пруд пруди, хоть отстреливай. Но у этого
парня - голова на плечах. И талант! Еще бы - настоящая порода не такая уж
фикция, как внушают нам нувориши... Кровь - это кровь. Кому, как не мне,
знать это". - Тут Клер тяжко вздыхала, так как по официальной легенде,
муссируемой журналистами, являлась внучкой польского аристократа-эмигранта
и русской танцовщицы, естественно, графских кровей.
Двадцатитрехлетний Дастин, несмотря на обаяния интеллигентности и
наивности, повидал достаточно, чтобы не впадать в иллюзии относительно
искренности и утонченности Клер. Но даже он должен был признать, что
кинодиве удавалось многих обвести вокруг пальца. При необходимости она
умела блеснуть поистине королевским достоинством. Очевидно, бесчисленные
рольки аристократок, сыгранные Клер в исторических фильмах, наложили
отпечаток на её манеры и вкусы, что самым немыслимым образом сочеталось с