"Элизабет Боуэн. Последнее фото" - читать интересную книгу автора

потрясение! Я чуть в обморок не упала, когда прислуга сказала мне об этом.
"Что за вздор! - я ей говорю. - Что ты болтаешь! Я прекрасно ее знаю, мы
только вчера виделись". Никак не могла поверить. Как же я расстроилась!
- Ужасно, - пробормотал Льюкин, незаметно отвинчивая колпачок на
ручке. - Тем более если вы хорошо знали этих несчастных.
- Знала. Правда, не так уж и близко. Что теперь об этом толковать, но я
ее не особенно любила. Она была мне как-то несимпатична, хотя казалась очень
веселой. Что же до него, то я как раз сегодня говорила своей приятельнице -
с ним должно было случиться что-то в этом роде.
- Пил? - понимающе осведомился Льюкин.
- Вовсе нет. Трудно объяснить, но когда это случилось мы сразу
подумали: этого следовало ожидать. Последнее время с ними подружилась моя
дочь, она просто влюбилась в миссис Бриндли, знаете, такое детское обожание.
Дочка заходила к ней накануне, они обсуждали выкройку блузки. Моя дочь
просто потрясена случившимся. Я не знала, как ей сказать. Она ужасно
переживает.
- Бедняжка. Так ваша дочь близко знала миссис Бриндли? - Он уже не
прятал блокнот, на который она посмотрела с любопытством.
- Вы из газеты? Так и знала, что вы сюда набежите. У нас в округе
всегда было спокойно. Не припомню ни одного происшествия, тем более
ограбления. Невеселое занятие для молодого человека - вникать в чужие
трагедии! - Она помолчала, пытаясь разобрать, что написано в блокноте. -
Знаете, такие переживания выше моих сил. Конечно, у меня слишком
чувствительное сердце, даже для женщины. Я не выношу всяких ужасов и
трагедий. Моя крошка потешается надо мной. Я ведь и букашки не могу
раздавить.
- Ко всему привыкаешь, - ответил он, встряхивая ручку. - В конце концов
такая же профессия, как и любая другая.
- Да, вы правы, - вздохнув, согласилась она. - Я знаю, глупо быть такой
чувствительной, когда вокруг столько печального, правда?
- Да, к сожалению. Теперь, если вы не возражаете...
Они упивались сознанием собственной значительности. Он представлял
прессу, она давала интервью. Они улыбались друг другу через ограду. Она
трещала без умолку - он едва успевал переворачивать исписанные листки. Вдруг
она спохватилась, что наговорила лишнего, и, помолчав, сокрушенно заметила:
да ее прислуга - ужасная сплетница, другой такой просто не найти.
Разумеется, она всегда осуждала ее, но все без толку. Эти сплетницы знают
решительно все и без зазрения совести чешут языки.
Льюкин просмотрел свои записи. Его собеседница поведала ему о супругах
Бриндли все, до мельчайших подробностей. Теперь ему нужно было нечто
другое - краски, оживляющие шрихи. Вспомнив, что он человек воспитанный,
Льюкин опросил извинить его, если он задержал ее слишком долго, а про себя
пожалел, что потратил на нее столько времени. Еще нужно написать материал и
успеть сдать его к полудню. А уже половина одиннадцатого.
- Я вам весьма признателен, - повторил он, - так любезно вашей
стороны... Я еще хотел вас спросить, последнее: вы сказали, что они недолго
прожили вместе. Значит, миссис Бриндли была молода?
- Они поженились четыре года назад. Но она не первой молодости: ей
тридцать два.
Вполне сойдет для броского заголовка, подумал Льюкин. Ничто так