"Симона де Бовуар. Очень легкая смерть" - читать интересную книгу автора

Симона де Бовуар

Очень легкая смерть

Не отступай покорно в эту ночь,
Пусть возраст возопит на склоне дня;
Ярись, ярись, что свет уходит прочь...

(Перевод А. Сергеева)

В четверг 24 октября 1963 года в четыре часа пополудни я находилась в
Риме в комнате гостиницы "Минерва"; я собиралась вылететь домой на следующий
день и приводила в порядок бумаги, когда раздался телефонный звонок. Звонил
из Парижа Бост. "С вашей матерью случилась беда", - сказал он. Первой моей
мыслью было, что мать попала под машину. Она с трудом, опираясь на палку,
взбиралась с мостовой на тротуар, и, наверно, машина задела ее. "Она упала в
ванной комнате и сломала шейку бедренной кости", - добавил Бост. Он жил в
том же доме; что и моя мать. Накануне, часов в десять вечера, поднимаясь с
Ольгой по лестнице, он заметил впереди даму с двумя полицейскими. "На
третьем этаже", - сказала дама. "Что-нибудь случилось с госпожой де
Бовуар?" - "Да, она упала. Целых два часа она ползком добиралась до
телефона. Она позвонила своей знакомой, госпоже Тардье, и попросила ее
вызвать кого-нибудь, чтобы взломать дверь". Бост и Ольга вошли вслед за ними
в квартиру. Мама лежала на полу, в своем красном бархатном халате. Врач,
госпожа Лакруа, проживающая в том же доме, установила трещину в шейке
бедренной кости. Санитарная машина доставила маму в больницу Бусико, и она
провела ночь в общей палате. "Но я собираюсь положить ее в клинику С... -
сказал Бост. - Там работает один из лучших специалистов по костным
операциям, профессор Б. Сначала она не хотела, боялась, что это будет для
нее слишком дорого. Но в конце концов я уговорил ее".
Бедная мама! Я завтракала у нее месяца за полтора до этого случая: она,
как обычно в последнее время, выглядела неважно. Еще не так давно она
гордилась тем, что выглядит моложе своих лет; но теперь ошибиться было
нельзя: это была очень дряхлая семидесятисемилетняя женщина. Артроз
бедренных суставов, появившийся у нее после войны, прогрессировал год от
года, несмотря на массаж и лечение в Экс-ле-Бэне. Не меньше часа требовалось
ей теперь на то, чтобы обойти небольшой квартал поблизости от дома. Она
недомогала, плохо спала, несмотря на шесть таблеток аспирина, которые
принимала ежедневно. В последние два - три года, особенно с прошлой зимы, у
нее не пропадали темные круги под глазами, нос стал острее, щеки ввалились.
"Ничего серьезного, - уверял лечивший ее доктор Д. - пошаливает печень, вяло
работает кишечник". Время от времени он прописывал ей какие-то лекарства или
советовал против запора кисель из ревеня. Так что я не удивилась, когда она
назвала себя "развалиной". Меня огорчало лишь то, что она плохо провела
лето. Она могла бы поселиться в деревне - в гостинице или в одном из тех
монастырей, которые берут приезжих на пансион. Но она рассчитывала, что ее,
как обычно, пригласит к себе в Мериньяк моя кузина Жанна или в Шарахберген
моя сестра. Но обеим что-то помешало, и она осталась в обезлюдевшем
дождливом Париже. "Ты знаешь, я никогда не скучаю, но тут захандрила", -
сказала она мне. К счастью, вскоре после этого разговора сестра пригласила