"Луи Буссенар. Необыкновенные приключения Синего человека (другой перевод - "Голубой человек")" - читать интересную книгу автора

- Вы кажетесь мне хорошим человеком. Не хочу оскорбить вас, но я их не
переношу.
- Я не осуждаю вас. Мне от всего сердца жаль вас, и если слово участия
способно как-то скрасить последние минуты, если присутствие
священнослужителя поддержит вас.
- По выражению вашего лица я вижу, что вы полны добрых намерении. Но
умоляю, скажите хоть слово по-французски. Быть может, у вас все полиглоты!*
А мы совсем иные.
______________
* Полиглот - человек владеющий многими языками.

- Итак, my boy, шутки в сторону. Говорите на родном языке! Если вы
хотели удивить меня, то преуспели в этом достаточно. Клянусь богом, никогда
не видел такого остроумного висельника. Однако время дорого!
- Ого! Видали? Да ведь я ни черта не понимаю в вашей тарабарщине!
Затем Феликс добавил:
- Я умираю с голоду! Дайте мне поесть.
В ту же секунду, будто услышав пожелание, вошел матрос и поставил перед
Обертеном миску с супом. Это был настоящий черепаховый суп.
- Вовремя! - радостно воскликнул заключенный. - Это, пожалуй, примирит
меня с коварным Альбионом.
Не медля больше ни секунды, он принялся уплетать национальное блюдо с
аппетитом человека, привыкшего питаться шесть раз в день и не евшего на
протяжении многих часов.
Несомненно, если бы хороший аппетит служил доказательством чистой
совести, капеллан мог бы убедиться в абсолютной невиновности осужденного,
невзирая на приговор, вынесенный военным советом.
Пастор между тем продолжал беседовать сам с собой. И право же, очень
жаль, что, увлеченный пережевыванием пищи, негоциант не подавал ему больше
реплики. Иначе эта комедия абсурда с успехом была бы продолжена.
Наконец, утомленный бессмысленным разговором, его преподобие, нисколько
не конфузясь, опрокинул стаканчик, а затем и второй, и третий. Вскоре он
окончательно оставил попытки вернуть грешника на путь истинный. Бакалейщик
же, насытившись и утолив жажду, ощутил ту невыразимую истому, какая
обыкновенно венчает добрый обед. Но внезапно послеобеденный отдых нарушил
глухой рокот, сопровождаемый скрежетом металла. Феликс подскочил на месте.
Массивная дверь отворилась, и он увидел знакомый конвой и человека с
фонарем.
- Пора! - произнес парижанин с комическим смирением. - Гостеприимство
здешних хозяев становится навязчивым. Какого черта они не оставляют меня в
покое после сытного обеда? Однако ничего не поделаешь. Приходится
подчиняться.
Невозмутимые, молчаливые матросы вывели его на палубу.
- Брр! Ну и ветер здесь, наверху! Можно подумать, что меня собираются
расстрелять! - Но когда руки связали за спиной, Обертен испугался не на
шутку. Жемчужины пота выступили на лбу, и острая, внезапная боль кинжалом
пронзила сердце. Бедняга машинально поднял голову, едва различил в свете
фонаря веревочную петлю и тут только с ужасом осознал происходящее.
- Повесить! Меня! - завопил он, яростно отбиваясь. - Мерзавцы! Что я
вам...