"Луи Буссенар. От Орлеана до Танжера. Воспоминания о поездке в Пиренеи и Марокко" - читать интересную книгу автора

Не входя в недоступные детали, я все же счел долгом заметить, что при
столь малом экипаже и таком сильном волнении суденышко подставляет ветру
очень значительную площадь парусов.
- А!.. А!.. - ответил он, улыбаясь. - Вам это кажется странным... Но
заметьте, что мои мачты устроены по-особому, как и на большинстве кораблей
Леванто, так что все верхние паруса убираются раньше нижних и обеспечивают
безопасность...
Технические объяснения продолжались бесконечно, и при всем интересе к
ним я благословил ту минуту, когда появился юнга с приглашением к обеду.
Сеньор Эскуальдунак управился с едой очень проворно, как человек,
который не может надолго покинуть управление судном, и оставил меня в
компании солидных бутылок, демонстрируя обоснованный эклектизм в том, что
касается обустройства и использования камбуза.
Затем я в свою очередь поднялся на палубу, чтобы продолжить
нескончаемую и довольно бессвязную беседу, которую капитан поддерживал
весьма охотно.
Мы плыли уже пять часов, и ветер все усиливался, когда мой собеседник
вдруг пронзительно вскрикнул и бросился к штурвалу, хрипло подавая какие-то
непонятные команды.
Внезапно я испытал непередаваемое ощущение провала в морскую пучину и
машинально уцепился за опору бизань-мачты. В тот же миг настоящий водяной
смерч обрушился на палубу и послышался ужасный треск.
Какие-то секунды суденышко оставалось на боку, подобно животному,
пораженному насмерть неожиданным ударом. Мгновение невыносимой тоски. Но
резкий поворот штурвала выпрямляет кораблик, в мгновение ока верхние паруса
снова полощутся на ветру, зачерпнутая вода убегает через шпигаты*. Опасность
миновала, страху было больше, чем беды.
______________
* Шпигаты - отверстия в фальшборте (наружной обшивке судна выше верхней
палубы) или палубном настиле судна для удаления с палубы воды.

Однако, сколько видно глазу, волны поднимаются все выше. Тучи
сгущаются, ветер свирепеет, и мне кажется, что мы крутимся на месте.
Все еще прикованный к своей мачте, промокший насквозь, хоть выжми, я
ожидаю окончания маневра, потом продвигаюсь к капитану, придерживаясь за
бортовые коечные сетки, поскольку движения судна хаотичны.
- Внезапная перемена ветра, - коротко бросает он, как бы отвечая на
незаданный вопрос. - Мы убегаем от непогоды. Прибудем к месту, когда
Всевышний соблаговолит... Лучше бы вам спуститься... Нехорошо здесь, может
напасть морская болезнь... Я отвечаю за все, насколько это в человеческих
силах.
Безропотно повинуюсь. Это лучшее, что можно сделать.
Случается порой, человеку, попавшему в шторм, хочется разыграть свой
маленький спектакль. Я слышал от некоторых, как они, не желая покидать
палубу, заставляли привязывать себя к мачте, дабы насладиться стихией в ее
высшем проявлении. Писатели соответственно воспроизводят свои впечатления
вдохновенным пером, расписывая собственный стоицизм*, восхищение которым
якобы окрыляло команду.
______________
* Стоицизм - стойкость, мужество в жизненных испытаниях. Здесь - в