"Ален де Боттон. Интимные подробности " - читать интересную книгу автора

что-то подсказывало мне, что на общей картине должна быть хотя бы отчасти
отражена и путаница тоже. Мы с Изабель просидели в клапамском баре два часа,
а познакомились за несколько недель до этого, но львиную долю информацию о
ее детстве я получил из десятка разговоров, происходивших в течение многих
месяцев, да еще какое-то время потребовалось, чтобы все это утряслось у меня
в голове, - а настоящее неуклонно двигалось вперед, отбрасывая на прошлое
постоянно меняющуюся тень. Я не профессиональный биограф, поэтому первые из
наших бесед вовсе не были посвящены исключительно детским воспоминаниям
Изабель. То, что ее отец служил в продовольственной корпорации, я выяснил
через два месяца после нашего знакомства, а об игре в королеву и рабыню
узнал еще спустя полгода, в разгар спора о том, кто из нас забыл вернуть
видеокассету в пункт проката на Куинсвэй.

- Спасибо, - поблагодарила меня Изабель, когда я вернулся к ней с
молоком и пивом.
- Ты не беспокоишься насчет холестерина? - спросил я.
- Вообще-то у меня противоположная проблема. Мой врач сказал, что мне
нужно как можно чаще есть молочные продукты. Смешно, потому что я и сама
люблю их больше всего. А что ты обычно пьешь?
- Зависит от ситуации, но вообще-то явно злоупотребляю кофе.
- Если будешь продолжать в том же духе, кисти рук рано или поздно
обрастут волосами, - предупредила она.
- Кто тебе сказал такую чушь?
- В "Мэри Клер" была статья на эту тему.

Теперь меня волновала еще одна проблема, связанная с биографиями:
наиболее серьезные из них словно бы не имеют автора. Жизнь их героев
бесстрастно описывается каким-то бесплотным писателем, о котором неизвестно
ничего, кроме имени на обложке, - тогда как мотивы, заставившие его взяться
за перо, всегда остаются за кадром (а значит, и мне тоже полагалось как
можно скорее покинуть сцену, предварительно заплатив за напитки). Биографы
ведут себя, как скромные телеведущие, которые в нужный момент предлагают
гостям пооткровенничать, но нечасто высказывают собственные суждения (а если
их мнение все-таки звучит в эфире, то оно оказывается сдержанным,
продуманным и начисто лишенным предрассудков или горячих эмоций).
Следы независимой жизни биографов встречаются на удивление редко.
Иногда хоть какой-то намек удается найти в самом конце раздела
"Благодарности" - например, дату и место завершения работы над книгой. Так,
Джордж Пейнтер в своей биографии Пруста оставил лишь скромную пометку:
"Лондон, май 1959 г.", а Ричард Эллманн указал, что биография Джойса была
дописана в Эванстоне, штат Иллинойс, 15 марта (мой день рождения) того же
года.
Весьма информативно - однако можно, наверное, извинить тех, кому
хочется узнать побольше. Где в Лондоне? Какая погода стояла там в мае 1959?
Пригласил ли издатель Пейнтера на ленч, когда книга вышла в свет? Во
французский или итальянский ресторан? Где, прости Господи, находится этот
Эванстон, штат Иллинойс, и можно ли там найти пристойный кофе?
В предисловии к следующему изданию (на этот раз - в Хоуве, в 1988 г.)
Джордж Пейнтер написал, что его книга "вновь, как и прежде, посвящена Джоан,
с которой они женаты уже сорок семь лет".