"Сергей Петрович Бородин. Костры похода (Звезды над Самаркандом, #2) " - читать интересную книгу автора

Но это был не тигр. Неприметной дорожкой выехал из камышей на тонком, как
газель, сером коне коренастый сутулый старик в мерлушковой шапке,
сопровождаемый вооруженным юношей на гнедом иноходце, и стороной проехал
мимо, кинув косой взгляд на Аяра.
Старик поехал вдоль поля к высокому, как крепость, дому, и вечерние лучи
тянули за всадником длинные синие тени. В небе сгущалась синева. Полоса
зарослей зарозовела.
- Кто это? - спросил Аяр. - Я его где-то видел.
- На переправе, может? Он там десятник караула. А над нами - правитель.
- Свиреп?
- Не скажешь. Ничего худого не скажешь. Делает свое дело. Я, что должен
исполнять, всегда исполню. Я такой!
- А что?
- Да ничего! Он мне земледельничать не мешает. Нас сам повелитель на землю
посадил: "Земледельствуйте, а мне на воинов хлеб давайте. Я вас берегу, вы
меня кормите". Что он зерно у меня берет, его право, не мне обижаться! А
вот надсмотрщик этот правительствует без обиды, берет, что надо взять, а
вот душа от него сохнет, как глотка от жары.
- Чего ж она сохнет, если он лишнего не берет?
- Нет, не берет: я повелителев выслужник. А вот что не по мне - что ни
день едет сюда, проверяет меня. У меня в свое дело кровь влита. Я урожай
соберу, отдам что должно. А чего он стоит у меня над душой? Как подъедет,
руки опускаются. Стоит и смотрит, а у меня руки обвисают, как ботва без
полива. Не могу ими шевелить, не могу ни пахать, ни полоть. Чего он
смотрит? Оттого смотрит, что считает, сколько у меня чего народится. У
него нос, как безмен. Раз поведет - и все взвесил. А я не вешаю зерно,
когда сею; не вешаю, когда жну. Мне сама работа дорога - как земля пахнет,
как быки идут, как со своей сохой борюсь, будто она живая. Измучаюсь, а
рад. А он стоит, и я понимаю, как не понять, - ему моя радость неведома,
ему дела нет, как пахнет земля, как мне быки отвечают, как проглянут
первые всходы, как земля воду пьет. Он на это не смышлен: он смышляет
насчет урожая. Ему урожай нужен, урожай! А в урожае не сбор, не жатва, а
вес. Он зерно на вес считает. А разве зерно - это вес, когда оно живое?
- Его дело, он обязан.
- Разве я против? Да зачем над душой стоять? Дай мне земледельствовать в
радость. Зерно ведь я ему отдам! А они повсюду. Где пашут, где пастухи
пасут, там и они. Мы растим, а они считают. Вот кабы над душой не стояли,
дали бы каждому вволю своему делу радоваться.
- Этого я не пойму, чего ж ты хочешь? - строго сказал Аяр.
- Сами-то пахивали, почтенный гонец?
- Как-то не случилось. Сперва был мал, а потом земли не было. Сызмалу в
воинах.
Небо стало лиловым, прозрачным. Засветились звезды. Старуха опять
подкинула сушняку в огонь, пламя взвилось, запахло полынной горечью дыма.
Что-то зашипело в котле.
Сгущалась ночь.
Ночевать легли наверху, на кровле. Отсюда шире раскидывались необозримые,
темные заросли камышей. Вдали под луной поблескивала река.
Всю ночь шелестели камыши, и сквозь их шелест что-то всхлипывало - вода ли
в болотах, кабаны ли бродили.