"Сергей Петрович Бородин. Костры похода (Звезды над Самаркандом, #2) " - читать интересную книгу автора

медная цепочка. Коня случится привязать... Такие только у нас куют. Как
змейка!
Прельстился и цепочкой Аяр и посулил наведаться к самаркандскому знакомцу,
пообещать ему в скором времени хороших товаров от азербайджанских мастеров.
Но разговор затянулся, а гонец не в путешествии здесь, не с торговым
караваном, а только лишь скачет через этот городок, столь почему-то
известный стольким людям на свете, словно это сама Бухара или хотя бы
Герат.
Он перекинул через плечо небольшую переметную сумку коврового тканья из
Каршей и пошел.
Вдруг в толпе он увидел воспаленные глаза Хатуты, глядевшего не то
испуганно, не то радостно прямо в глаза Аяру.
- Ты еще тут? - удивился Аяр.
- А где ж?
- Убегай! И халат свой... в нем не убежишь. Не испытывай терпение аллаха,
уходи, пока цел.
И, подкинув мешок на плече, Аяр отвернулся, беспокойно поглядывая, не
приметил ли кто-нибудь этой мгновенной встречи, не уловило ли чье-нибудь
ухо его невольных слов.
Встревоженный Хатута не посмел идти вслед за Аяром. Постояв еще немного,
красуясь лощеным шелком среди нищеты, он быстро подошел к лавке литейщика:
- Не скажете ли вы, куда девался...
- Уходи отсюда, сынок. Нету, нету для тебя тут товара. Дорог мой товар. Не
подойдет тебе. У привратника на своем дворе попроси кувшин. Он тебе даром
отдаст. Иди поскорей, да никуда не сворачивай. Да не заговаривай ни с кем.
К Хатуте вернулась его прежняя душа: он среди врагов, не прогуливаться
явился он в Марагу. Его торопят. Может быть, на новое дело.
"Вот оно в чем дело! Приметный халат! А я верил... верил! Разве врагам
верят?"
Он шел прежней походкой, не торопясь; шел, прогуливался по этим рядам, а
душа его рвалась, словно беркут, хотя и привязанный к его руке, но уже
бьющий крыльями для нового полета.
В воротах постоялого двора он не сразу повернулся к привратнику, а, как бы
вправляя ногу в спадавшую туфлю, шепнул:
- К вам послали. Кувшин для меня у вас.
- Я знаю. Пойди полежи. Я потом позову.
Несколько воинов вывели во двор из-под навеса заседланных лошадей. Наскоро
проверяли подпруги, подтягивали ремешки у притороченных к седлам вьюков. К
ним из опустевшей кельи вышел Аяр.
Хатута вдруг вспомнил: это голос Аяра он и слышал на рассвете! Но сейчас
он, отвернувшись, прошел мимо и затворил за собой дверь. Он слышал, как
застучали копыта коней, тронувшихся в путь.
"Отчего на гонце нет гонецкой шапки? Не знай я его в лицо, так и не
догадался бы, что сам царский гонец изволил проследовать городом
Марагой..."
В нем расслаивались, как расходятся два ручейка, два чувства: теплое,
хорошее чувство к собеседнику в трудные дни, пережитые в гонецкой юрте, и
неприязнь к верному слуге хромого повелителя, к этому ловкому гонцу,
понабравшему всяких изделий у нищих медников и...
Он думал, чем бы еще попрекнуть Аяра. И тут же вспомнил его быстрые,