"Герман Борх. 1918 - Хюгану, или Деловитость (Лунатики #3) " - читать интересную книгу автора

это были фекалии, то ли трупы. Хугюнау слишком устал, чтобы действительно
воспринимать и осознавать все, что он видел, и запахи чего вдыхал. Уже
тогда, когда от неуклюже продефилировали друг за другом по ходам сообщения,
вне всякого сомнения у всех возникло ощущение того, что их вытолкали из-под
защиты дружеского круга и всего, что объединяло их, и хотя они были более
чем безучастны к отсутствию какой бы то ни было чистоты, хотя они не очень
страдали от отсутствия комфорта, в котором человек ищет защиту от запаха
смерти и разложения, хотя это преодоление отвращения всегда является первой
ступенькой к героизму, хотя ужас для некоторых из них с течением долгих
военных лет стал обыденностью и хотя они, чертыхаясь и отпуская шутки,
занимались оборудованием лагеря, среди них не было ни одного, кто бы не
знал, что его - одинокого человека с его одинокого человека с его одинокой
жизнью - выставили здесь наедине с удручающей бессмысленностью, с той
бессмысленностью, которую ему не понять или которую он может
охарактеризовать как "дерьмовая война".
Тогда из различных генеральских штабов докладывали, что .. на
фландрском участке фронта царит полное спокойствие. Солдаты сменяемой роты
также заверяли их, что там ничего не происходит. Невзирая на все это, с
наступлением темноты разразилась артиллерийская дуэль, наделавшая достаточно
шуму, чтобы лишить вновь прибывших всякого сна. Хугюнау сидел на чем-то,
похожем на нары, его мучили резкие боли в животе, и лишь по истечении
довольно продолжительного времени он заметил, что его конечности дрожат и
трясутся. С другими дело обстояло не лучше, Один ревел. Более опытные,
конечно, смеялись: к этому, мол, им еще предстоит привыкнуть, это ведь всего
лишь повторяемые каждую ночь шутки, которыми обмениваются батареи, их нечего
бояться; и, не утруждая себя заботой об этих трусливых сопляках, они и
вправду уже через несколько минут захрапели.
Хугюнау охотно поплакался бы кому-нибудь в жилетку: все это было как-то
не по правилам, Душу наполняло чувство ярости и тоски, ему хотелось
выбраться отсюда на свежий воздух, и когда дрожание в коленях прошло, он на
негнущихся ногах проковылял к выходу из землянки, опустился там на низкий
ящик и уставился отрешенным взглядом в разукрашенное огненным фейерверком
небо. Перед его глазами постоянно возникал образ человека с поднятой рукой,
взмывающего в небо на фоне оранжевого облака взрыва. Ему вспомнился Кольмар
и тот случай, когда однажды его школьный класс водили в музей, где им
пришлось выслушивать скучные объяснения; но перед картиной, стоявшей подобно
алтарю в центре, он испытал чувство страха: то было распятие, а распятий он
не любил. Пару лет назад, когда в промежутке между двумя встречами с
клиентами ему довелось как-то бессмысленно угробить целое воскресенье в
Нюрнберге, он посетил камеру пыток, Это было чертовски интересно! Там он
увидел также несколько картин. На одной из них был изображен мужчина,
прикованный к своеобразным нарам, он, как сообщалось, убил в Саксонии
несколькими ударами кинжала одного пастора и теперь за это ожидал на этих
нарах казни колесованием. С процедурой колесования подробно знакомили другие
экспонаты, У мужчины был более чем добродушный вид, и в воображении как-то
не укладывалось, что этот человек убил кинжалом пастора и приговорен к
колесованию, равно как и то, что ему приходится торчать здесь на каких-то
нарах и вдыхать вонь от разлагающихся трупов. Вне всякого сомнения, мужчину
мучили острые режущие боли в животе, и он, будучи прикованным, должно быть,
обделался," Хугюнау сплюнул и процедил "merde'i"(черт)