"Герман Борх. 1918 - Хюгану, или Деловитость (Лунатики #3) " - читать интересную книгу автора

передвижение. Тамошним жителям было не до него, неприветливые и замкнутые,
они ненавидели любой рот, желавший отобрать у них хоть немножечко еды.
Хугюнау решил воспользоваться железной дорогой, ему пришлось потратить
деньги, которые удалось подкопить. Суровая жизнь предстала перед ним в новом
изменившемся свете. Для того чтобы coxpaнить и продлить передышку, что-то
должно было произойти.
Городишко, окруженный виноградниками, располагался в долине на берегу
Мозеля. Вершины холмов были покрыты лесом. Обработанные виноградники
ощетинились, ровными рядами стояли чубуки, то там, то здесь проглядывали
выступы скал. С осуждением Хугюнау отметил, что некоторые владельцы не
выпололи на своих участках сорняки и что такой запущенный виноградник
выделялся на серовато-розовом фоне других виноградников желтым прямоугольным
островком.
По прошествии нескольких последних зимних дней на вершинах Эйфеля будто
в одно мгновение наступила настоящая весна, Словно символ неизбывного
порядка и добропорядочности, улыбающееся солнце роняло в сердце чувство
жгучего удовольствия и безопасности; страх, который, не исключено, сидел
там, можно было выдохнуть. С удовлетворением рассматривал Хугюнау
расположенную у въезда в город государственную окружную больницу, длинное
здание которой еще пряталось в утренней тени, ему показалось совершенно
правильным, что все окна больницы были открыты настежь, словно в южном
санатории, и ему доставляло удовольствие представлять, как легкий весенний
воздух струится сквозь белые больничные палаты. Он посчитал также совершенно
правильным, что на крыше больницы красовался большой красный крест, проходя
мимо, он доброжелательно поглядывал на одетых в серого цвета кителя солдат,
которые кто в тени, а кто на солнышке в саду поправляли свое здоровье,
Дальше, по другую сторону реки, располагался военный городок, на фоне
казенного вида строений выделялось похожее на монастырь здание, о котором
Хугюнау позже узнал, что это была тюрьма. Но дорога дружественно и удобно
спускалась к городку. Проходя через средневековые городские ворота, держа в
руке матерчатый чемоданчик, как когда-то он держал чемодан с образцами,
Хугюнау было даже приятно, что это так сильно напомнило ему о походах в
вюртембергские селеньица - как все-таки давно это было,-- которые он
совершал для встреч с клиентами.
При виде этой старинной улицы он не мог не вспомнить и о том вымученном
нюрнбергском выходном дне. Здесь, в курортном Трире, пфальцская война не
лютовала столь безжалостно, как в других районах западнее Рейна;
неповерженными стояли здания XV и XVI веков, на рыночной площади высилась
готическая ратуша с надстройками эпохи Ренессанса и башней, перед ней
красовались позорные столбы. И Хугюнау, которому во время деловых поездок
пришлось посетить несколько таких прелестных городов, но практически так и
не удалось познакомиться с их достопримечательностями, был охвачен чувством,
тем едва ли знакомым ему чувством, которому он не мог ни подыскать название,
ни понять, откуда оно взялось, но которое тем не менее странном образом
вызывало у него ощущение уюта: обозначь для него все это как эстетическое
чувство или как чувство, живительные истоки которого таятся в свободе, он
скептически рассмеялся бы, рассмеялся бы как человек, которого не отягощало
понятие красоты мира, поскольку в данной ситуации он был бы даже прав, ведь
никто не может решить, свобода ли то, в чем душа раскрывается красоте, или
свобода - это то, что дает душе представление о свободе; правда,; вопреки