"Юхан Борген. Избранные новеллы" - читать интересную книгу автора

- Да, почему? Сколько раз должен я спрашивать? Изволь отвечать на
вопрос, а не повторять каждое мое слово!
Вопрос повис над столом. Будто пальма, распластался он над квадратом
стола - сердцем семейного очага, над этим столом, впитавшим в себя столько
тайной жути. Все отошло куда-то: война, скудный семейный бюджет, напрасные
надежды на повышение по службе и прибавку жалованья, на снижение цен, на
выигрыш в денежной лотерее. Отступили куда-то мечты о лесной поляне, о
летнем отпуске в тихом, мирном домике, из открытых окон которого струился бы
аромат свежеиспеченного хлеба, о лодке, качающейся у причала на волнах,
разбегающихся от кораблей. Все это было прежде. Но теперь уже не было
ничего.
Берг встал.
- Доешь суп, - приказал он.
Мальчики набросились на остывший Тронхеймский суп и стали поспешно его
глотать, чтобы хоть чем-то угодить хозяину дома. Берг зашагал по комнате. Он
вышагивал какой-то нарочитой походкой, и от этого его щуплая фигура зловеще
преобразилась. Он шагал как сильный мужчина, а не как приказчик, привыкший
ужом скользить между прилавками. Ах, тысячу, тысячу раз приходилось ему
кланяться и говорить: "Увы, дорогая фру, синей шерсти в три нити у нас нет".
Сейчас же он был высоко вознесен над прилавками. Расхаживая по комнате взад
и вперед, он вдруг зажег лампу в столовой - столь неожиданно, что яркий свет
заставил мальчиков вздрогнуть.
Бледный, с каким-то посеревшим лицом, понурив голову, сидел за столом
Оливер, тщетно пытаясь доискаться: зачем же все-таки они заперли Шеннинга в
уборной? А сам все глотал и глотал омерзительный суп. Сегодня еще трудней,
чем всегда, было его одолеть - суп никак не лез в горло: мешала встречная
теплая струя, взметнувшаяся откуда-то изнутри. Сын вяло сопротивлялся
наскокам отца, он никак не мог придумать ответа. Там, где требовалась
находчивость, на Оливера лучше было не рассчитывать. На его месте Рейдар, уж
верно, раз двадцать ответил бы на вопросы Берга.
И вдруг беда! Оливер припал к столу, и его вырвало прямо на скатерть.
Берг замер, потом начал переминаться с ноги на ногу. Узкое лицо его
побелело и преобразилось. Ласковое участие к сыну струилось теперь из
больших печальных глаз с воспаленными веками, воспаленными оттого, что
днями, годами напролет, в ярком свете ламп магазина приказчик вглядывался в
товар, чтобы, к примеру, определить выделку и окраску пряжи. Да, случилась
беда, но суть дела осталась прежней. В другое время Берг бросился бы к сыну
с криком: "Что с тобой, милый, ты болен?" - и все бы засуетились, торопясь
уложить мальчика в постель, баловать его и нежить. Оливер был единственным
ребенком в семье.
В другое время - но не теперь. Берг все еще не получил ответа на свой
вопрос. Заложив руки за спину, он стал покачиваться на месте, убеждая себя
самого, что совершенно спокоен. "Я люблю этого мальчика, - подумал он. - Я
сделаю из него порядочного человека".
Фру Берг в ужасе вскочила, готовая ринуться на помощь Оливеру.
- Сядь! - крикнул ей Берг, и она послушно опустилась на стул. Пьянящее
сознание своей власти проступило на лице отца. Вот как он их всех в руки
забрал! Вот как, оказывается, надо поступать!
Медленно, совсем медленно поднял Оливер голову от тарелки - лицо его
было мертвенно-бледно, изо рта сочилась зловонная жидкость. Мальчики