"Юхан Борген. Избранные новеллы" - читать интересную книгу автора

крепились изо всех сил, стараясь удержать в желудках свою порцию
Тронхеймского супа. Растерянно сидели они за столом, с трудом подавляя
рвоту. Рейдар сжал под столом кулаки, глаза его метали искры, Коре вяло
хлебал суп, но был начеку, готовый вмешаться в дело при первом удобном
поводе. Этого папашу Берга они привыкли считать беззлобным. Мало того - они
даже завидовали Оливеру, что у него такой добрый отец, ведь он покупал сыну
в рассрочку все серии конструкторов. Но теперь мальчики его ненавидели.
Когда Берг увидал лицо сына, он вздрогнул. От природы он был человек
незлобивый, мягкого нрава. Теперь он уже не упивался сознанием своей власти.
Ему было жаль Оливера, и он даже не мог припомнить, чего ему, собственно,
было надо от сына? Кому не случалось в юности напроказить?.. Не будь здесь
этих чужих мальчишек, он охотно махнул бы рукой на педагогику и в знак
примирения сел бы за стол, чтобы всей семьей полакомиться цыпленком, из
которого жена всегда вынимала кости. Но теперь он должен был растянуть
отступление, чтобы удержать хоть каплю той власти, которую столь неожиданно
приобрел. Поэтому он все-таки спросил, уже более ровным тоном, почти для
порядка:
- Ну скажи, зачем ты это сделал?
Рейдар и Коре в ужасе отпрянули от стола. Никогда еще не видели они
своего друга таким: чужое, искаженное гримасой лицо; рот сведен злобной
судорогой; взгляд пылал стыдом и ненавистью от обиды, которая медленно зрела
в нем. Оливер встал из-за стола, и вслед за ним встали друзья. Резко
отодвинув стул, он шагнул к портьере, висевшей у входа в комнату. Мальчики
кинулись за ним. Втроем они напоминали патруль, заступивший на стражу. Отец
невольно отшатнулся от них, он одновременно и растерялся, и обрадовался. Но
тут вдруг сын, рослый, грузный, сжав кулаки, пошел на него. Багровые губы
дрожали на белом как мел лице. Сын простонал:
- Еще раз спросишь - убью!
Мать зарыдала, припав к столу, к разоренному столу - белые, полупустые
тарелки, повсюду блевотина: в стаканах, хлебнице, в графине с водой.
Мальчики даже не повернули к ней головы. Как верные бойцы, застыли они в
двух шагах от своего командира, готовые ради него на все, если снова услышат
тот же злосчастный вопрос.
Но они его не услышали. Лицо Берга медленно, толчками обмякало,
оседало. Ужас сменился в его душе тихой грустью. Перед мальчиками стоял
кроткий, усталый человек - стоял как воплощенное поражение, беспомощный в
своей тревожной любви к сыну, который только что произнес страшные слова.
Что угодно отдал бы отец, только бы не были сказаны эти слова. Что угодно
отдал бы он, чтобы только вновь поладить с друзьями сына, которых уважал:
даже сейчас, в этот миг, они дарили ему утешение и гордость - ведь за
Оливера они готовы в огонь и в воду. В огонь и в воду - за его сына, от
которого он ждал слепого доверия и любви, такой же, какая переполняла его
самого после долгих вечеров их совместной возни с конструктором. Случалось,
Берг в радостном воодушевлении заходил в спальню к жене и принимался весело
мечтать о будущем, рассказывая ей про игрушечные дворцы и постройки
доказательства способностей сына, - постройки, которыми был уставлен весь
пол в столовой и которые так жаль было разбирать, не налюбовавшись на них
вдоволь, да и не показав кому-нибудь еще. Обычно Берг показывал их
служанке - у матери к таким вещам не было интереса. Как остро счастлив был
он в те долгие вечера, когда они с сыном, бывало, смущенно пожелают друг