"Юхан Борген. Избранные новеллы" - читать интересную книгу автора

Мальчик быстро одолел первые четыре жерди решетки и сразу же посмотрел
вниз. Пока что поднялся он невысоко, ниже собственного роста. Он одолел еще
четыре ступеньки и добрался до середины окна в первом этаже. Когда он
посмотрел вниз, его охватило легкое блаженное чувство. Жимолость отовсюду
льнула, ласкалась к нему, опьяняя легким ощущением отрешенности. Начало
задуманному было положено. Все шло своим чередом, как он хотел. Еще на
четыре ступеньки поднялся он и очутился над высоким окном первого этажа.
Здесь жимолость разрослась так густо, что он с трудом нащупывал место, куда
поставить ногу так, чтобы не наступить на цветы и листья. Скоро он уже был
на середине стены, между первым и вторым этажами.
Сухо треснула жердочка, на которой он стоял, сломалась под тяжестью его
тела. Он слегка подался в сторону и оказался у веранды, на самом высоком
участке решетки.
Осилив еще шесть ступенек, он руками нащупал жерди, которые надстроили
лишь минувшей весной. Эти должны быть покрепче, не такие ломкие. А уж если
сломаются у него под ногами, он повиснет на руках. Он глянул вниз, голова
сладко кружилась. Внизу тянулись волнистые грядки ромашек, через которые он
перешагнул, чтобы не оставить следов. Стена под жимолостью дышала прохладой,
весь день ее укрывала зелень. И цветки были прохладные и будто тоже шагали
вверх, а он все лез, выше и выше. Из листьев вылетали мошки, они облепили
его лицо и ноги, и он не мог их отогнать. Запах жимолости окутал его, струи
запахов словно слились в волну, которая подняла его, захлестнула и захватила
в плен. Снова представилась ему рыба в неводе: обманом завлеченная в
ловушку, она вдруг чувствует, что вокруг смыкается сеть, и пытается
вырваться наружу. Но жабры цепляются за петли, и рыбе уже не уйти. Должно
быть, все происходит именно так.
Зеленые квадраты жердей на стене, под ногами мальчика и над головой,
над руками, вцепившимися в деревянные планки, вдруг обратились в такие же
точно сети. Разве может он разжать руки? Нет, он в западне. Он пленник
жимолости, пленник запаха, который держит его и от которого нет сил бежать.
Сладостное чувство взметнулось в нем, сквозь кожу проникло в тело: он ощущал
запах жимолости руками, коленями, животом. Он обонял его теперь всем телом,
аромат сладостно оседал под кожей, в мышцах, сводил их блаженной судорогой.
Был страх, и было преодоление страха, неуловимый запах и сладостная его
ласка, кружение головы, и ожидание падения, и уверенность, что его поднимут
с земли и отнесут в дом. Казалось, стоит лишь откинуться на волну запахов,
темных запахов жимолости, и волна подхватит его и отнесет к верхушкам
высоких лип, где всегда шелестит ветер. Со всех сторон его обступала тайна.
Под ногами расстилался сад, а вдали были дома, и оттого, что он не
отрываясь смотрел на крышу одного, совсем низкого дома, в нем крепло чувство
безопасности взлета. Высокие липы стали спутниками его и друзьями, а малые
деревья - слугами. И сам он чувствовал себя победителем на грани поражения,
которого втайне желал.
Тут в саду послышались голоса, а из дома на них отозвались другие. Чары
развеялись.
Мальчик стоит, прижавшись к стене, и прислушивается. Это о нем
перекликаются голоса. Вот голос из дома переместился. Он звучит теперь из
окна: "Нет, мальчика в доме нет!" - "И у моря его не было!" - звонко
отзываются мальчишеские голоса - голоса тех, кто ходил на море купаться.
Мальчик слышит: шаги внизу отдалились. Проворно, как обезьяна,