"Хорхе Луис Борхес. Конгресс" - читать интересную книгу автора

Брокгауза, Ларсена, Монтанера и Симона. Помню, как благоговейно гладил
переплетенные в шелк тома некоей китайской энциклопедии, чьи заботливо
выведенные значки казались мне таинственней пятен на шкуре леопарда. Тогда я
не мог предвидеть конца, который их постиг, о чем, впрочем, нимало не
сожалею.
______________
* "Естественная история" (лат.).
** "Зерцало" (лат.).

Дон Алехандро выделял среди других Фернандеса Иралу и меня, вероятно,
потому, что мы одни перед ним не угодничали. Однажды он пригласил нас
погостить несколько дней в его усадьбе "Каледония", которую уже отделывали
поденщики-каменотесы.
После долгого плавания вниз по реке и переправы на плоту мы ступили
поутру на другой берег залива. Потом нам пришлось ночевать на убогих
постоялых дворах. отпирать и запирать калитки оград в Кучилья-Негра. Мы
ехали в коляске; равнина показалась мне просторней и безлюдней, чем у нас на
ферме.
От усадьбы у меня остались два воспоминания: то, что я рисовал себе
вначале и что увидел потом. Неизвестно, почему мне, будто сквозь сон,
чудилось какое-то невероятное сочетание полей в Санта-Фе с дворцом в
Агуас-Коррьентес. А на самом деле "Каледония" представляла собой вытянутый
дом из сырца с двускатной крышей и выложенной изразцами галереей.
Складывалось впечатление, что строили ее в расчете на суровый климат и
долгие годы. Стены были едва ли не в метр толщиной, двери похожи на бойницы.
Никому и в голову не пришло посадить хоть какую-то зелень. Рассветы и закаты
били прямо в окна. Загоны были каменные, несчетные коровы - худы и рогасты,
спутанные хвосты лошадей волочились по земле. Я впервые попробовал парного
мяса. Работники таскали в торбах сухари; приказчик как-то обмолвился, что в
жизни не ел свежего хлеба. Ирала спросил, где можно помыться; дон Алехандро
широким жестом обвел горизонт. Ночью светила огромная луна; я вышел пройтись
и остолбенел, увидев ее под охраной страуса-нанду.
Не спадавшая за ночь жара донимала нестерпимо, мы превозносили
прохладу. Комнат было много, все с низким потолком, необитаемые на вид. Мы
выбрали одну окнами на юг с двумя койками, комодом, умывальным тазом и
кувшином из серебра. Полы были земляные.
Наутро я отправился в библиотеку и отыскал в томах Карлейля страницу,
посвященную глашатаю рода человеческого Анахарсису Клотцу, который подарил
мне это утро и это одиночество. После завтрака, такого же, как ужин, дон
Алехандро пригласил нас посмотреть, как идет стройка. Лигу мы проскакали
верхом по полю. Ирала, с опаской взлезший на коня, еле дотерпел. Приказчик,
не меняясь в лице, отметил:
- Отлично спешился горожанин.
Стройка была видна издалека. Человек двадцать мужчин возводили что-то
вроде руин амфитеатра. Помню леса и ступени, между которыми синело небо.
Несколько раз я пробовал разговориться с гаучо, но все понапрасну. Они
чувствовали во мне чужака. Между собой -да и то нечасто - они употребляли
испанский, огнусавленный на бразильский манер. В них, бесспорно, смешалась
индейская и негритянская кровь. Все были крепкие, кряжистые; в "Каледонии" я
впервые в жизни оказался рослым. Большинство носили чирипа, некоторые -