"Хорхе Луис Борхес. Допущение реальности" - читать интересную книгу автора

Чтобы добраться до сути классического метода, я еще раз перечитал
пассаж Гиббона и заметил почти неощутимую и явно не рассчитанную на глаз
метафору: царство молчания. Подобная попытка выразительности, строго говоря,
не согласуется со всей остальной его прозой. И оправдана, конечно, именно
своей невещественностью: она по природе условна. А это отсылает нас еще к
одной особенности классического стиля, вере в то, что любой однажды
созданный образ - достояние всех. Для классика разнообразие людей и эпох -
обстоятельство второстепенное; главное - что едина литература. Поразительные
защитники Гонгоры отражали нападки на его новации, документально доказывая
благородное, книжное происхождение его метафор. Романтическое открытие
личности им еще и в голову не приходило. Мы же теперь настолько усвоили его,
что в любой попытке поступиться или пренебречь индивидуальностью видим еще
одну уловку самовыражающегося индивида. А что до тезиса о принудительном
единстве поэтического языка, укажу лишь на поразительный факт - воскрешение
его Арнольдом, предложившим свести словарь переводчиков Гомера к "Authorized
Version" * Писания, разрешив в особых случаях некоторые добавки в виде
шекспировских вольностей. Сам довод - еще одно свидетельство мощи и
влиятельности библейского Слова...
______________
* Авторизованный текст (англ.) .

Реальность классической словесности - вопрос веры, как отцовство для
одного из героев "Lehrjahre" *. Романтики пытаются ее исчерпать, но другого
средства, кроме чар, у них нет, а отсюда всегдашняя метода - педалирование,
тайное колдовство. Иллюстраций не привожу: любая прозаическая или
стихотворная страница из профессионально признанных подойдет с равным
успехом.
______________
* "Годы учения "Вильгельма Мейстера"" (нем.)

Допуская реальность, классик может пользоваться разными и по-разному
распространенными приемами. Самый легкий - беглое перечисление нужных
фактов. (Если закрыть глаза на некоторые громоздкие аллегории, цитированный
выше текст Сервантеса - неплохой пример этой первой приходящей на ум и
наиболее безотчетной манеры классического письма.) Второй имеет в виду
реальность более сложную, чем предлагаемая читателю, но описывает лишь ее
косвенные признаки и следствия. Не знаю тут лучшей иллюстрации, чем начало
эпического фрагмента Теннисона "Morte d'Arthur" *, который для технических
целей изложу здесь невыразительной прозой. Даю дословный перевод: "И так
весь день по горам вдоль зимнего моря перекатывался воинственный гром, пока
вся дружина короля Артура, один за другим, не полегла в Лионе вокруг своего
вождя, короля Артура; лишь тогда, поскольку рана его была глубока,
бесстрашный сир Бедивер поднял его - последний из его рыцарей, сир Бедивер -
и отнес в часовню у долины, рухнувший храм с рухнувшим крестом в этом темном
углу бесплодной земли. По одну сторону был океан, по другую - вода без края,
а над ними - полная луна".
______________
* "Смерть Артура" (старофранц.) .

По ходу рассказа здесь трижды допускается наличие Другой, более сложной