"Хорхе Луис Борхес. Божественная комедия" - читать интересную книгу автора

"механика" слишком тяжело для того, что я хочу сказать. Данте дает картину
восточной стороны неба, он описывает восход и сравнивает цвет зари с
сапфиром. Сравнивает с сапфиром, который называет восточным, сапфиром
Востока. "Dolce color d'oriental zaffiro" образует игру зеркал, поскольку
цвет восточного неба назван сапфиром, а сам сапфир - восточным. То есть
сапфир, обогащенный многозначностью слова "восточный", наполненный, скажем,
историями "1001 ночи", которые не были известны Данте, но уже существовали.
Мне помнится также знаменитый заключительный стих пятой песни Ада: "е
caddi como corpo morto cade" *. Почему падение отзывается таким грохотом?
Из-за повтора слова "падать".
______________
* "И я упал, как падает мертвец" (итал.).

Подобными удачами полна "Комедия". Но держится она
повествовательностью. Когда я был юн, повествовательность была не в чести,
ее именовали "анекдотом" и забывали, что поэзия начинается с повествования,
что корни поэзии в эпосе, а эпос - основной поэтический повествовательный
жанр. В эпосе существует время, в эпосе есть "прежде", "теперь" и "потом";
все это есть и в поэзии.
Я посоветовал бы читателю забыть о разногласиях гвельфов и гибеллинов,
о схоластике, оставить без внимания мифологические аллюзии и стихи Вергилия,
превосходные, как и на латыни, которые Данте повторяет, иногда улучшая их.
Сперва, во всяком случае, следует придерживаться повествования. Думаю, никто
не сможет от него оторваться.
Итак, мы оказываемся внутри повествования, и оказываемся почти
волшебным образом, потому что сейчас, когда рассказывают о
сверхъестественном, неверующему писателю приходится обращаться к неверующим
читателям и подготавливать их к этому сверхъестественному. Данте не
нуждается ни в чем подобном: "Nel mezzo del cammin di nostra vita mi
ritrovai per selva oscura". To есть тридцати пяти лет от роду, "земную жизнь
пройдя наполовину, я очутился в сумрачном лесу", что может быть аллегорией,
но что мы воспринимаем буквально: в тридцать пять лет, поскольку Библия
определяет возраст праведников в семьдесят лет. Считается, что все
последующее - пустыня, "bleak" по-английски, - печальная, унылая. Во всяком
случае, когда Данте пишет "nel mezzo del cammin di nostra vita" это не
пустая риторика: он называет нам точную дату своих видений - тридцать пять
лет.
Я не думаю, что Данте был визионером. Видение кратко. Видение длиною в
"Комедию" невозможно. Видение прихотливо: мы должны поддаться ему и читать с
поэтической верою. Колридж считает, что поэтическая вера - это добровольное
погружение в невероятное. Когда мы находимся на театральном представлении,
то знаем, что на сцене переодетые люди, повторяющие слова Шекспира, Ибсена
или Пиранделло. Но мы воспринимаем этих одетых в соответствующие костюмы
людей не как переодетых; в неторопливо рассуждающем человеке в средневековых
одеждах мы действительно видим Гамлета, принца Датского. В кинематографе еще
более любопытное явление, поскольку мы смотрим не на переодетых людей, а на
их изображение. Однако это не мешает нам верить в них, пока длится сеанс.
В случае с Данте все так живо, и мы начинаем полагать, что он верил в
другой мир, как мог верить в геоцентрическую географию или геоцентрическую
(а не какую другую) астрономию.