"Хорхе Луис Борхес. Cообщение Броуди" - читать интересную книгу автора

Ее отец, полковник Мариано Рубио, был тем, кого без преувеличения можно
назвать "Малым Освободителем". Родился он в округе Мерсед, в семье
скотоводов провинции Буэнос-Айрес, дослужился до чина альфереса в Андской
армии, сражался при Чакабуко, участвовал в трагическом бою под Канча-Раяда,
в битве при Майпу и два года спустя под Арекипой. Говорят, что накануне
этого боя Хосе де Олаваррия и он обменялись шпагами. В начале апреля 1823
года произошло знаменитое сражение при Серро-Альто, но, поскольку оно
происходило в долине, его также называют сражением при Серро-Бермехо.
Венесуэльцы, вечно завидующие нашим ратным подвигам, приписывают эту победу
генералу Симону Боливару, но беспристрастный летописец - из аргентинских
историков - не даст себя ввести в заблуждение и прекрасно знает, что
лавровый венок по праву принадлежит полковнику Мариано Рубио. Именно он, во
главе полка колумбийских гусар, решил исход затянувшегося боя на саблях и
пиках, что и предопределило не менее славную победу под Аякучо, к которой он
тоже причастен. Именно здесь он был ранен. В 1827 году ему довелось
отличиться при Итусаинго, где армией командовал Альвеар. Несмотря на свое
дальнее родство с Росасом, он был человеком Лавалье и разгромил федералов в
схватке, которую всегда называл "сабле-боищем". Когда унитарии были разбиты,
он уехал в Восточную провинцию, где и женился. Во время Великой войны
скончался в Монтевидео, в городке, основанном бланке Орибе. Было ему без
малого сорок четыре года, а этот возраст казался тогда почти старостью. Он
слыл другом Флоренсио Варелы. Звучит весьма правдоподобно, что преподаватели
Военного колледжа махнули на него рукой: он не сдал ни одного города, но и
ни одного экзамена тоже. После себя оставил двух дочек, из коих
младшая -Мария Хустина, та, о которой пойдет здесь речь.
К концу 1853 года вдова полковника со своими двумя дочерьми
обосновалась в Буэнос-Айресе. Им не вернули сельских угодий, конфискованных
тираном Росасом, но воспоминания об утраченных землях, которых они никогда
не видели, долго жили в семье. Семнадцати лет Мария Хустина вышла замуж за
доктора Бернардо Хауре-ги, который, будучи глубоко штатским человеком, тем
не менее сражался у Павона и Сепеды и умер на своем служебном посту в эпоху
Желтой Лихорадки. Он оставил сына и двух дочерей. Мариано, первенец, стал
налоговым инспектором и часто посещал Национальную библиотеку и Архив, горя
желанием написать подробную биографию своего героического деда, но так и не
закончил ее, а может быть, и не начал. Старшая сестра, Мария Эльвира, вышла
замуж за своего кузена, некоего Сааведру, чиновника министерства финансов, а
Хулия - за сеньора Молинари, который, хотя и носил итальянское имя, был
преподавателем латыни и человеком в высшей степени образованным. Я не стану
касаться внуков и правнуков, достаточно того, что читатель уже имеет
представление о славном и обедневшем роде, возглавляемом эпической тенью
предка и его дочерью, родившейся в эмиграции.
Жили они скромно и тихо в Палермо, неподалеку от церкви Гуадалупе, и
Мариано помнил, что он там еще видел - из окошка трамвая компании "Гран
Насьональ" - болотца, окружавшие то или иное ранчо, глинобитное, а не из
цинковых обрезков: вчерашняя бедность была менее бедной, чем та, которую нам
дарит прогресс индустрии. Да и богатство выглядело скромнее.
Жилище семейства Рубио занимало верхний этаж галантерейной лавки своего
квартала. Боковая лестница была узкой; перила, тянувшиеся справа,
продолжались и по стенке темной прихожей, где стояли вешалка и несколько
стульев. Из прихожей двери вели в небольшую гостиную с мягкими креслами, а