"Хорхе Луис Борхес. Cообщение Броуди" - читать интересную книгу автора

Говорят (хотя слухам и трудно верить), что история эта была рассказана
самим Эдуарде, младшим Нильсеном, во время бдения у гроба Кристиана,
старшего брата, умершего естественной смертью в тысяча восемьсот девяносто
каком-то году, в округе Морон. Но точно известно, что кто-то слышал ее от
кого-то той долго не уходившей ночью, которую коротали за горьким мате, и
передал Сантьяго Дабове, а он мне ее и поведал. Многие годы спустя я снова
услышал ее в Турдере, там, где она приключилась. Вторая версия, несколько
более подробная, в целом соответствовала рассказу Сантьяго - с некоторыми
вариациями и отступлениями, что является делом обычным. Я же пишу эту
историю теперь потому, что в ней как в зеркале видится, если не ошибаюсь,
трагическая и ясная суть характера прежних жителей столичных окрестностей.
Постараюсь точно все передать, хотя уже чувствую, что поддамся литературным
соблазнам подчеркивать или расписывать ненужные частности.
В Турдере их называли Нильсены. Приходский священник сказал мне, что
его предшественник был удивлен, увидев в доме этих людей потрепанную Библию
в черном переплете и с готическим шрифтом; на последних страницах он заметил
помеченные от руки даты и имена. Это была единственная книга в доме.
Беспорядочная хроника Нильсенов, сгинувшая, как сгинет все. Дом, уже не
существующий, был глинобитный, с двумя патио: главным, вымощенным красной
плиткой, и вторым - с земляным полом. Впрочем, мало кто там бывал. Нильсены
охраняли свое одиночество. Спали в скупо обставленных комнатах на деревянных
кроватях. Их отрадой были конь, сбруя, нож с коротким клинком, буйные
гульбища по субботам и веселящее душу спиртное. Знаю, что были они высоки, с
рыжими гривами. Дания или Ирландия, о которых они, пожалуй, не слыхивали,
была в крови этих двух креолов. Округа боялась Рыжих: возможно, они убили
кого-то. Однажды братья плечом к плечу дрались с полицией. Говорят, младший
как-то столкнулся с Хуаном Иберрой и сумел постоять за себя, что, по мнению
людей бывалых, многое значит. Были они и погонщиками, и шкуры дубили, и скот
забивали, а порой и стада клеймили. Знали цену деньгам, только на крепкие
напитки и в играх они не скупились. Об их сородичах никто не слыхивал, и
никто не знал, откуда они сами явились. У них была упряжка быков и повозка.
Обликом своим они отличались от коренных обитателей пригорода, некогда
давших этому месту дерзкое имя Баламутный берег. Это и еще то, чего мы не
ведаем, объясняет крепкую дружбу двух братьев. Повздорить с одним означало
сделать обоих своими врагами.
Нильсены были гуляки, но их любовные похождения пока ограничивались
чужой подворотней или публичным домом. Поэтому было немало толков, когда
Кристиан привел к себе в дом Хулиану Бургос. Он, конечно, обзавелся
служанкой, но правда и то, что дарил ей красивые побрякушки и брал с собой
на гулянья. На скромные гулянья соседей, где отбивать чужих девушек не было
принято, а в танцах еще находили великую радость. У Хулианы были
миндалевидные глаза и смуглая кожа; достаточно было взглянуть на нее, как
она улыбалась в ответ. В бедном квартале, где труд и заботы иссушали женщин,
она выглядела привлекательной.
Эдуарде вначале всюду бывал вместе с ними. Потом вдруг отправился в
Арресифес - не знаю зачем - и привез, подобрав по пути, какую-то девушку, но
через несколько дней выгнал ее. Он стал более угрюм, пил один в альмасене,
всех избегал. Он влюбился в женщину Кристиана. Квартал, узнавший об этом,
наверное, раньше его самого, ждал со злорадством, чем кончится тайное