"Хорхе Луис Борхес. О культе книг" - читать интересную книгу автора

Хорхе Луис Борхес


О культе книг



http://www.fictionbook.ru/
"Хорхе Луис Борхес. Сочинения в трех томах. Том 2. Эссе. Новеллы": Полярис;
Рига; 1994

Аннотация

Основой трехтомного собрания сочинений знаменитого аргентинского
писателя Л.Х.Борхеса, классика ХХ века, послужили шесть сборников
произведений мастера, часть его эссеистики, стихи из всех прижизненных
сборников и микроновеллы - шедевры борхесовской прозыпоздних лет.

Хорхе Луис Борхес

О культе книг

В восьмой песни "Одиссеи" мы читаем, что боги создают злоключения, дабы
будущим поколениям было о чем петь; заявление Малларме: "Мир существует,
чтобы войти в книгу" - как будто повторяет через тридцать столетий ту же
мысль об эстетической оправданности страданий. Две эти телеологии совпадают,
однако, не полностью; мысль грека соответствует эпохе устного слова, мысль
француза - эпохе слова письменного. У одного говорится о сказе, у другого -
о книгах. Книга, всякая книга, для нас священный предмет; уже Сервантес,
который, возможно, не все слушал, что люди говорят, читал все, "вплоть до
клочков бумаги на улицах". В одной из комедий Бернарда Шоу огонь угрожает
Александрийской библиотеке; кто-то восклицает, что сгорит память
человечества, и Цезарь говорит: "Пусть горит. Это позорная память".
Исторический Цезарь, я думаю, либо одобрил бы, либо осудил приписываемый ему
автором приговор, но в отличие от нас не счел бы его кощунственной шуткой.
Причина понятна: для древних письменное слово было не чем иным, как
заменителем слова устного.
Как известно, Пифагор не писал; Гомперц ("Griechische Denker" *, I, 3)
утверждает, что он поступал так, ибо больше верил в силу устного поучения.
Более впечатляюще, чем воздержание Пифагора от письма, недвусмысленное
свидетельство Платона. В "Тимее" он говорит: "Открыть создателя и отца нашей
Вселенной - труд нелегкий, а когда откроешь, сообщить об этом всем людям
невозможно", и в "Федре" излагает египетскую легенду, направленную против
письменности (привычки, из-за которой люди пренебрегают упражнением своей
памяти и зависят от написанных знаков), прибавляя, что книги подобны
нарисованным фигурам, "которые кажутся живыми, но ни слова не отвечают на
задаваемые им вопросы". Дабы смягчить или устранить этот недостаток, Платон
придумал философский диалог. Учитель выбирает себе ученика, но книга не
выбирает читателей, они могут быть злодеями или глупцами; это Платоново
опасение звучит в словах Климента Александрийского, человека языческой