"Филипп Боносский. Долина в огне " - читать интересную книгу автора

последнее время... - Он покосился на Бенедикта. - Очень тяжело.
Бенедикт не отзывался на его слова. Старик опустил руку ему на плечо.
- Как ты думаешь, а зачем он приехал на самом деле? - испуганно
зашептал вдруг отец Дар.
Бенедикт с изумлением посмотрел на него.
- Что, отец мой? - вскричал он.
Старик поднял дрожащую руку.
- Ничего, ничего, - быстро проговорил он и огляделся вокруг. - Так ты
сказал, что он не вор?
- Кто? - резко спросил Бенедикт.
- Человек, которого ты прислал ко мне, - с упреком ответил отец Дар. -
Тот, кто поднял меня с постели, чтобы передать твою просьбу.
Бенедикт вспыхнул.
- Утром я буду прислуживать вам за ранней обедней, - горячо сказал он,
поднимая на старого священника ясные, честные глаза. Старик заморгал; он
перегнал Бенедикта и пошел впереди.
- Отец Брамбо попросил меня дать ему отслужить эту обедню, - сказал
священник.
Бенедикт долго глядел на спину отца Дара, потом тихо спросил:
- А отец Брамбо знает...
- О тебе? - Старик покачал головой. - Нет. Ты будешь служить раннюю
обедню вместе с ним, - сказал он, оборачиваясь и лукаво улыбаясь Бенедикту.
Дойдя до лестницы, оба остановились поглядеть на Литвацкую Яму. От
завода по-прежнему бежали вагонетки, груженные горящим шлаком. Пока они
стояли и смотрели, небо озарилось трепещущим пламенем, гигантский огненный
шар выскользнул из опрокинутой вагонетки и покатился по откосу. Вдруг он
высоко подпрыгнул в воздух, рассыпался на тысячи кусков и огненными брызгами
посыпался вниз. Шлаковый отвал лежал в тени, а позади него, там, где
начинались пыльные дюны, темнота поблескивала, как черная шкура в отсветах
пожара. Завод, не знающий ни сна, ни отдыха, содрогался вдали. Кончилась
смена. Рабочие возникали из мрака и спускались по лестнице, стуча своими
тяжелыми башмаками.
У подножья холма Бенедикт попрощался с отцом Даром.
- Спи спокойно, - сказал старик, сворачивая на свою улицу.
Он еще раз обернулся и помахал вслед Бенедикту,
Мальчик дошел до своего дома. В окне горел свет. На здании школы глухо
пробили часы. Пахло свежевскопанной землей. Из канавы за домом несло гнилью
и сыростью. В хлевах, что лепились вдоль улицы, глухо мычали коровы.
Бенедикт долго стоял у двери, вслушиваясь в окружающий его сумрак. Двор
дремал под лунным сиянием, вдали трепетали отсветы горящего шлака: город
притаился на холме, словно раскрытый капкан. Мальчик медленно повернул
дверную ручку.
Они сидели в желтом свете керосиновой лампы. Мать вскинула на него
глаза. Отец, сгорбив широкие плечи, сидел за столом в овчинной безрукавке и
синей рубашке; в руке он держал бутылку самогона. Бенедикт остановился в
дверях. Отец поднял голову и тяжело повернулся. Взгляды их встретились.
Бенедикт вспыхнул и с минуту не отрываясь смотрел в мрачные глаза отца,
потом потупился.
- Святой лодырь вернулся! - грубо, насмешливо пробасил отец. Казалось,
глаза его еще глубже запали в орбиты, на побагровевшем лбу выступили капли