"Юрий Васильевич Бондарев. Выбор" - читать интересную книгу автора

И они кинулись в калитку, хохоча, толкая друг друга, но сразу же во
дворе, по-осеннему заполненном текучим шумом лип, плотная тьма, расчерченная
бумажными крестами окон, окружила их, и они замолкли, осматриваясь по дороге
к крыльцу, угольно-черная крыша которого заслоняла свет двух звезд над
двором.
Тамбур был заперт. Никто не открывал им, когда позвонили двойными,
тройными звонками, никто не открыл и после того, как минут десять упрямо
колотили кулаками, упорно дергали шатавшуюся дверь. Во всем доме, вероятно,
никого не было. Тогда, выругавшись, Илья спрыгнул с крыльца, на ощупь
подошел к липе, росшей вплотную к стене дома, подтянулся на оголенной ветви,
точно на турнике, и начал забираться вверх, что не раз делал в детстве, к
окнам своей комнаты на втором этаже. Владимир стоял внизу, видел, как он
долез до второго этажа и там, повиснув на ветках, постучал в стекло так
решительно и громко, что эхо выстрелами толкнулось в глубине двора. Затем
послышался сверху его голос: "Ма-ама, да что ж ты? Оглохли все?" - и он
скатился по стволу дерева на землю, раздосадованно говоря:
- Сейчас мать откроет. Не ясно: чего они, как мыши в норы, попрятались?
Дверь открыла Раиса Михайловна, наспех одетая в халат, выговорила
слабым вскриком: "Ильюша, Ильюша!.." - и отступила на шаг, нетвердо держа
керосиновую лампу перед грудью, и на ее лице, еще красивом, чернобровом,
выражение страха сменилось выражением страдальческой радости: "Как хорошо,
что это вы, мальчики, как хорошо!.." А Илья, снисходительно чмокнув мать в
щеку, взял у нее лампу, быстро пошел вверх по лестнице, крикнул на ходу:
- Покеда, Володька! Завтра с утра заходи!
- Володя, подожди минуточку, - задержала Раиса Михайловна
заторопившимся голосом. - Подожди, пожалуйста, подожди. Я тебе должна
сказать... Твои уехали в Свердловск. Здесь была эвакуация. Всех с детьми
звакуировали. Кого на Урал, кого в Среднюю Азию. Они уехали месяц назад.
Вместе с заводом. У меня письмо, и записка для тебя, и ключ... Но ты у нас
пока... у нас побудь...
- Тем лучше! - воскликнул Илья обрадованно. - Пошли к нам, веселее
будет! А пожрать чего-нибудь найдем. Верно, мать?
- Дайте мне ключ, - попросил Владимир. - Я сначала к себе...
То, что мать и отец вместе с четырехлетним братом месяц назад уехали в
Свердловск, эвакуировались с заводом (где отец работал инженером), не
дождавшись его, и то, что оставленный ключ словно бы доказывал их
равнодушное спокойствие, было сейчас обидно ему.
Он открыл дверь оставленным ключом, нащупал в первой комнате
выключатель, и свет загорелся немощно, обессиленным накалом.
В смежной комнате так же хилый оранжевый свет абажура повис в тесной
полутьме, тускло проявляя знакомую мебель, завешенные маскировочной бумагой
окна; книжный шкаф отливал возле письменного стола лиловыми бликами стекол;
скрипнули половицы, запахло маминой пудрой, к этому родственному запаху
примешивался невнятный ветерок холодноватой пыли, какие-то мышиные шорохи в
опустелом доме - и Владимиру стало не по себе.
Там, под Можайском, когда присоединились к красноармейской группе,
бродили по лесам, отрезанные от Москвы, он не так воображал возвращение
домой, представляя вечер и уютный час ужина, эти комнаты в теплом
электрическом сиянии, родные, любящие его лица за столом и себя,
рассказывающего о первой бомбежке, о немецких листовках, разбросанных ночью,