"Юрий Бондарев. Публицистика" - читать интересную книгу автора

то сильно изменились взаимосвязи и взаимоотношения в современном мире, а
значит - и поступки людей в нашем обществе, как проявление характера. Те
же проблемы веры и неверия, жестокости и добра ставятся и решаются в
современном искусстве другими методами, с иной интонацией, с иной
окраской. Да и само жизненное содержание этих проблем стало другим. Каждое
время несет в себе неповторимые особенности, и верность и ясность зеркала
нельзя проверять другим зеркалом, каким бы огромным и ошеломляющим оно ни
было.
Наверное, к незабываемым годам Великой Отечественной войны еще будет
обращаться не одно поколение писателей и будет писать о них несколько
иначе, чем мое поколение, прошедшее сквозь войну. Однако и наши книги, и
книги, которые будут созданы после нас, бессмысленно проверять, например,
"Войной и миром" Толстого - этим мы нарушили бы закономерности Времени. В
жизни и литературе нет и не может быть гениального стандарта. Замечу, что
слова "Родина", "героизм", "Отечественная война", "павшие смертью храбрых"
слишком святые слова, чтобы произносить их одинаково напряженно и громко.
Святые слова могут быть и должны быть услышаны сказанными с разной
степенью тона, как должна быть услышана и правда.
Словесный образ всегда имеет свою первооснову в природе. И талант
художника-реалиста, следуя природе, является как бы ее поверенным,
проводником, он верно служит ей, а не насилует ее. Образ в подлинном
искусстве, несомненно, вторичен. Художник зрением таланта открывает всем
стоящую за ним реальность, как найденный золотой самородок. Когда же
имитатор-ремесленник следует не самой природе, не самой правде жизни, а
ищет прототип в уже добытом, воплощенном в литературе, такой ремесленник
весьма часто искажает красоту сущего, его образный строй, лишь имитирует
правду, подделывается под непреходящее и истинное.
Одна ли художественная истина в мире или их множество? Одна в том
смысле, что искусство отражает и осмысливает объективный мир, в котором
правда - закономерность. Не одна в том смысле, что каждый художник
по-разному выражает существующую реальность - и в этом выражении
объективной истины его индивидуальность. Говоря это, я не имею в виду
аномалии искусства. Я говорю о реалистическом мироощущении. Снег может
быть не только белым, но и синим, голубым, фиолетовым, пепельным,
сиреневым, розовым, сизым, черным, лиловым. Вспомните знаменитых красных
лошадей Петрова-Водкина. Вспомните "Звездную ночь" Ван-Гога и эти его
ослепляющие звезды, огромные, как луны. Могут ли быть красные лошади?
Искажена ли Ван-Гогом звездная ночь? Как известно, есть в искусстве и иная
летняя ночь, не менее прекрасная - Куинджи и Васнецова. По особенностям
восприятия, эстетического и жизненного опыта одному ближе ночь Куинджи,
другому - Ван-Гога. Одному дороже характеры и ситуации книг Александра
Фадеева, другому - Всеволода Иванова. И у Фадеева ("Разгром"), и у
Всеволода Иванова ("Бронепоезд 14-69") разными художественными средствами
выражена одна мужественная правда - правда революции, осознанная народом.
Конечно же, литература не пошивочное ателье художнических приемов и
стиля, не модная мастерская, по выбранной стандартной модели шьющая
множество костюмов одного и того же покроя, - какая же это банальная,
набившая болезненную оскомину аксиома!
Только в том случае, если писатель собственными средствами, исходя из
собственного опыта, нацелен исследовать человека в своем времени, свое