"Андрей Тимофеевич Болотов. Записки, написанных самим им для своих потомков (1790) " - читать интересную книгу автора

Сим окончу я сие мое письмо и предоставив прочее череду, скажу, что я
есмь ваш и прочее.
Письмо 59-е
Любезный приятель! Квартира, которую мне вновь отвели, была хотя
неподалеку от прежней{31}, но находилась уже в порядочной и веселой улице,
простирающейся вдоль подле берега реки Прегеля и неподалеку от пристани, где
приставали и выгружались с моря суда, а что того лучше, то дом сей был
наугольный, подле одного водяного и нарочитой ширины канала, через который
перед окнами моими был мост; а как я получил для себя нижний и самый лучший
наугольный и порядочно прибранный покой с четырьмя большими окнами, то был
он очень весел и светел, чем я в особенности был доволен. Впрочем,
принадлежал он одной старушке, вдове одного корабельщика, которая жила в
другом покое через сени, а в верхнем этаже жили ее дети. Для людей же моих
отведен был особливый задний покой, и как хозяйка моя была старушка тихая и
добрая, то лучшей и покойнейшей квартиры не мог я для себя требовать; а если
что меня иногда обеспокоивало, то было то, что в другом покое, через сени,
содержала хозяйка некоторый род шинка, в который всякий день собирались
голандцы-шкипера и другие мореплаватели и препровождали время свое в
разговорах, в курении табаку и в распивании пива. Итак, шум, производимый
иногда ими, мне наскучивал, однако, по крайней мере, не делали они никаких
беспутств и бесчиния, а все было у них порядочно и хорошо. Сверх того,
взамен сего беспокойства, имел я всякий день удовольствие слушать изрядную и
приятную игру на скрипицах, производимую живущими надо мной хозяйскими
детьми. Наконец и то было мне приятно, что квартира моя была прямо через
улицу напротив капитанской, также, что к самой той же улице, через несколько
дворов, стояли и некоторые из лучших моих приятелей, а особенно прежде
бывший мой компаньон г. Непейцын, и я мог со всеми ими часто видеться.
Не успел я на новой квартире осмотреться и получить свободное время,
как пустился опять в путешествие и осматривание тех мест и улиц в городе, в
которых мне быть еще не случилось. Несколько дней сряду рыскал я по городу и
препровождал их в таковых путешествиях, и прихаживал домой уставшим до
полусмерти, а тут принимался я тотчас за свои картины и за раскрашивание их,
а как и сооружение и самого ящика не выходило у меня из ума, то принялся я и
за делание оного. Обстоятельство, что большой и такого сорта ящик, какой
видел я в Торуне, не удобен был для возки его с собой в походах, поскольку
он один в состоянии был занимать очень много места в кибитке, было причиной
тому, что я принужден был сделаться в первый раз отроду и поневоле
инвентором, и выдумывать особенный род устроения сего ящика, а именно: чтоб
расположить и сделать его так, чтоб совсем он мог разбираться и складываться
и, будучи разобран, мог занимать в сундуке очень малое место. Признаюсь, что
как я никогда еще в выдумках сего рода не упражнялся, то сначала дело это
меня очень озабочивало; но чего не может преодолеть нетерпеливое желание и
любопытство? Через немногие дни удалось мне выдумать и смастерить такой, что
поныне еще дивлюсь, как я мог тогда такой сделать, ибо мне на сей раз
принуждено было быть и столяром, и слесарем, и клеильщиком, и
лакировальщиком, потому что все бока и стенки оного сделал я из толстой
политурной бумаги; а дабы они не могли коробиться, а притом складывались, то
края все укрепил тоненькими деревянными брусочками; для соединения же всех
боков наделано было множество крючков, петелек и пробойчиков. Наконец всю
наружность его раскрасил я разными красками и улепил по оным маленькими