"Андрей Тимофеевич Болотов. Записки, написанных самим им для своих потомков (1790) " - читать интересную книгу автора

деньгами, не мог расстаться с одним маленьким ящичком, составляющим
камору-обскуру, посредством которого можно было с великой удобностью
срисовывать все натуральные виды домов, улиц, местоположений и всяких других
предметов. Я купил его у сего человека; но за употребленные за то два
червонца с лихвой заплачен был неописанным и многим удовольствием, какое в
состоянии был производить мне сей ящик. Я всегда не мог довольно
налюбоваться тем, как хорошо на шероховатом стекле изображались и рисовались
сами собой все предметы, на которые наведешь выдвижной трубкой сего ящика, и
не преминул тотчас, пользуясь сим инструментом, срисовать вид той улицы,
которая видна была у меня из окон. Сия прошпективическая картина цела у меня
еще и поныне, и я храню ее, как некакой памятник тогдашнего времени.
Впрочем, ящичек сей произвел мне не одно сие удовольствие, но еще и другое,
а именно: он подал мне повод к новой выдумке, а именно: чтоб заставить и
самый мой прошпективический ящик отправлять в случае пожелания должность
каморы-обскуры; ибо как скоро я узнал, от чего и каким образом
камора-обскура устроена и как все ее действия происходят, то не трудно мне
было добраться и до того, как производить самое то ж мог бы и самый мой ящик
с учинением только некоторой с ним перемены.
Между тем как я помянутым образом стоял на карауле, а потом беспрерывно
занят был вышеописанными увеселяющими меня упражнениями, все прочие офицеры
нашего полку, не только молодые, но и пожилые занимались совсем иными делами
и заботами. Всех их почти вообще усердное желание быть в Кенигсберге
проистекало совсем из другого источника, нежели мое. Они наслышались
довольно, что Кенигсберг есть такой город, который преисполнен всем тем, что
страсти молодых, и в роскошах и распутствах жизнь свою провождающих,
удовлетворять и насыщать может, а именно: что было в оном превеликое
множество трактиров и бильярдов и других увеселительных мест; что все что
угодно в нем доставать можно, а всего паче, что женский пол в оном слишком
любострастью подвержен, и что находится в оном превеликое множество молодых
женщин, упражняющихся в бесчестном рукоделии и продающих честь и целомудрие
свое за деньги. Сей последний слух в особенности для многих был весьма
прельстителен, и они заблаговременно тому радовались, что иметь будут
вожделеннейший случай к насыщению необузданных страстей своих; а многие с
тем и шли в Кенигсберг, чтоб тотчас по пришествии туда приискать себе
хороших любовниц или, по крайней мере, побрать к себе молодых девок на
содержание. Все сие они и не преминули действительно исполнить. Не успело и
двух недель еще пройти, как, к превеликому удивлению моему, услышал я, что
не осталось в городе ни одного трактира, ни одного винного погреба, ни
одного бильярда и ни одного непотребного дома, который бы господам нашим
офицерам был уже неизвестен, но что все они были у них на перечете; но
весьма многие свели уже отчасти с хозяйками своими, отчасти с другими
тамошними жительницами тесное знакомство, а некоторые побрали уже к себе и
на содержание их, и все вообще уже утопали во всех роскошах.
Удивление мое при услышании о сем было неизреченное и тем вящее, что
услышал я то же самое и о самых почтенных и таких людях, которых почитал я
совсем к таковой развратной жизни неспособными, а что того более меня
удивило, то от самых сих людей не слыхал я тогда никаких уже порядочных и
разумных разговоров, а все речи и слова и все лучшие шутки и разговоры их
были об одних играх, гуляньях и о женщинах, и сие доходило даже до того, что
они, забыв весь стыд, нимало уже не стыдились хвастать и величаться друг