"Владимир Богомолов "Пишется тяжело..." (Из архива писателя) " - читать интересную книгу автора

ведома автора за его спиной посылается в различные "инстанции".
Имеет ли редакция на это право? Да, имеет. Весь вопрос в том, как
это делается и главное - для чего?
При направлении рукописи в Пресс-бюро КГБ туда было послано 42
(сорок две) страницы составленного мною справочно-пояснительного
материала, и в Пресс-бюро мне прямо сказали, что без этого
материала было бы невозможно "провести согласование". Чем же -
безответственностью редакции или жаждой получения поправок -
можно объяснить посылку столь сложного по материалу романа в
"соответствующие инстанции" без справочно-пояснительного
аппарата? О чем думали при этом Ваши сотрудники? Неужели только о
том, как чужими руками вырубить неугодные редакции главы и
пополнить досье перестраховочными поправками и замечаниями?
И главное - для чего это делалось? Согласно действующему
законодательству, обязательными и беспрекословными для редакции и
для автора являются только замечания, касающиеся: 1) разглашения
государственной и военной тайны, 2) антисоветских, враждебных
государству и нашей идеологии мыслей, высказываний и фактов, 3)
порнографии.
Что в романе нет первого, Вам официально подтвердило Пресс-бюро
КГБ; что в романе нет второго, не должно было возникать сомнений:
это произведение сугубо патриотическое; нет в романе даже и
намека на порнографию.
Следовательно, речь шла только о соискании редакцией журнала
"Юность" у "соответствующих, специально уполномоченных на то
инстанций" вкусовых перестраховочных замечаний, которые находятся
за пределами прав и обязанностей всех этих инстанций и потому
называются "запредельными".
Я уже не раз сталкивался с такого рода поправками и знаю цену
этим "серьезным обоснованным замечаниям" (так Вы, Борис
Николаевич, их именуете в своем первом письме). Чтобы не быть
голословным, прилагаю два текста: в верхнем "по соображениям
разглашения" военной цензурой был вырублен абзац и слово
"опергруппе". После моего протеста при публикации в том же изд-ве
"Правда" (спустя девять месяцев) все это "разглашение" было до
буковки восстановлено, в чем Вы можете убедиться, заглянув в
приложение.
Я по опыту знаю, что все запредельные поправки или изъятия, какой
бы "инстанцией" они ни вчинялись, в случае обоснованного
опротестования снимаются при последующих публикациях - достаточно
мотивированного письма в ЦК КПСС. И как писатель Вы, Борис
Николаевич, должны понимать и разделять мою позицию: ослабленное
поправками и запредельными изъятиями произведение, цельность
которого нарушена, следует публиковать минимальным тиражом (с
издательством у меня договор на 15 000 экз., и уж во всяком
случае не тиражом "Юности" - 2 600 000 экз.). Об этом я и сказал
29 апреля М. Л. Озеровой. В ответ она мне заявила: "Все поправки
"Юности" будут внесены в текст Вашей книги в издательстве".
Сидевший рядом с ней столь же интеллигентный и обаятельный А. Д.
Дементьев с улыбкой подтвердил: "Да, безусловно".