"Владимир Богомолов "Пишется тяжело..." (Из архива писателя) " - читать интересную книгу автора

разных ведомств, через которые пришлось пройти, чтобы исключить вчиняемые
купюры, отбить необоснованные замечания.
Какие претензии предъявляли мне по рукописи в разных ведомствах? Прежде
всего, они были все одинаковые, и у меня возникло ощущение, что это -
согласованные действия и согласованные заключения. Впоследствии это нашло
свое подтверждение.
Первая претензия: полное изъятие главы "В Ставке ВГК". Рецензентов не
устраивал образ Сталина. Говорилось мне при этом так: "Если он был изверг -
у вас Сталина боятся все окружающие его в Ставке люди, - если это так, то
как же мы выиграли войну? Ну как вы представляете? Да если они его так
боялись, они не могли рядом с ним работать, тем более плодотворно".
Второй момент - взаимодействие родов войск (глава "В стодоле"), где
встречаются представители трех ведомств, причем обстановка там не лучшая,
там душно, не на чем сидеть и прочее. Конечно, там возникает противоречивая,
конфликтная ситуация. "Как это так? - говорили мне. - Все наши ведомства
действовали в войну согласованно, именно благодаря этому мы выиграли войну".
Третья претензия, которую мне вчиняли: противопоставление героев
романа, розыскников, - уполномоченным в частях, в частности уполномоченному
в автобатальоне лейтенанту Комолову.
Четвертая - в чрезвычайном розыске трех агентов задействовано свыше 20
тысяч человек. "Сталин что, был дураком, самодуром, что закрутил такую
машину?"
Но я-то знал, что в чрезвычайном розыске 43-го года весь этот
"предельный режим" осуществлялся от Владивостока и до передовой, у меня же -
только в тылах двух фронтов - значительно меньше. Не знаю, смог бы я это
доказать, но в это время на юге ловили какого-то убийцу по фамилии Алексеев.
В газете я прочел, что к его поимке было привлечено чуть ли не два с
половиной миллиона человек. Предъявив вырезку из газеты с публикацией об
этом событии в "инстанции", я сказал: как же так, убийцу трех человек ловит
вся страна, и это нормально. У меня же в романе опаснейшую разведгруппу
ловят 20 тысяч человек, и это вас не устраивает.
Упреждая мыслимые и немыслимые замечания и чтобы просветить
"экспертов", я направил в каждое ведомство пояснительный материал на 42
страницах с подтверждением, перечислением и указанием конкретных
литературных источников, в которых многие термины, понятия, специфическая
терминология, некоторые действия и отдельные факты оперсводок,
задействованные в моем романе, начиная с 1944 года неоднократно были
опубликованы в открытой печати и, следовательно, как я полагал, должны были
снять многие вопросы закрытого цензурирования романа.
У всех этих ведомств была совершенно общая позиция или концепция:
советская литература обязана изображать только позитивные явления. Об этом
следует напомнить автору и тому, кто этот материал собирается печатать.
И главное - это отношение "ведомственных" людей к автору. Автор, в их
понимании, изначально "пидарас" и скрытый антисоветчик, это щелкопер,
пишущий человек, ему за это платят деньги. Если он написал не то, что
хотелось бы и соответствовало их вкусовым представлениям, то это подлежало
изъятию. На полях рукописи писалось: "Выбросить!", "Необходимо изъять",
"Опустить", "Снять", "Выбросить целиком" или "Выбросить полностью" - причем
писали на полях совершенно безапелляционно. Для них то, что не укладывалось
в позитивные явления, истолковывалось как искажение советской