"Владимир Осипович Богомолов. Зося " - читать интересную книгу автора

- Так врезала, - не без восхищения сказал мне Карев, - вдребезгу!
Со стыда или от огорчения, обескураженный и, наверно, уязвленный Витька
в полночь напился.
Понятно, для меня это было неожиданностью, впрочем, услышав, что она
его ударила, я и не особенно удивился. В этой девчонке был норов и какая-то
диковатая горделивость и независимость - я почувствовал это в первый же
день.
Крестьяне нас провожали. К нашей машине подошли пани Юлия, Стефан и еще
кто-то. И другие машины окружили провожающие и просто любопытные. Но Зоей
нигде не было видно.
Пани Юлия принесла большой букет цветов и крынку сметаны. Витька, взяв
букет и что-то пробормотав, тут же сунул его за спину в кузов и снова
углубился в карту; принимая цветы, он даже не улыбнулся. Стефан притащил две
тяжелые корзины и с ядреной солдатской прибауткой вывалил на сено в кузове
яблоки и отборные зеленые огурчики. Он было заговорил, обращаясь к Витьке,
но, не получив ответа, сразу умолк и, вынув аккуратно сложенную газету,
оторвал ровный прямоугольничек и занялся самокруткой.
Последние запоздалые бойцы торопливо подбегали и влезали на машины.
Распоряжаясь погрузкой, я инструктировал командиров и водителей, проверял
размещение людей с оружием вдоль бортов и, беспокоясь, как бы чего не
упустить, отдавал и повторял все необходимые приказания по боевому
обеспечению марша.
Нам предстояло до рассвета, за какие-нибудь семь часов, с затемненными
фарами и ориентируясь в основном по звездам, проделать почти двести
километров, большей частью плохими рокадными проселками, в лесах, где, как
предупреждал штаб бригады, полно было немцев, разрозненными группами
прорывающихся на Запад, и где на каждом шагу мы могли подвергнуться обстрелу
и нападению из темноты. Однако для маскировки передислокации бригаде
предписывалось двигаться обязательно ночью, побатальонно - тремя
автоколоннами - и по разным дорогам.
Витька с угрюмо-сосредоточенным видом рассматривал карту, а пани Юлия,
стоя рядом и часто вздыхая, глядела на него растроганная, добрыми
благодарными глазами, глядела с такой любовью, сожалением и печалью, словно
навсегда расставалась с близким и очень дорогим ей человеком.
Целиком полагаясь на меня, Витька ни во что не вмешивался и во время
погрузки не проронил ни слова. Меж тем наступала минута, назначенная
приказом для выезда, и следовало подать команду, а я медлил: мне страшно
хотелось еще раз, хоть на мгновение, увидеть Зосю. Но она часа полтора назад
куда-то убежала со своей корзинкой и, надо полагать, до сих пор не
вернулась.
Чтобы помешкать и немного задержаться, я с озабоченным видом начал
проверять пулемет, установленный на треноге в «додже», и занимался
им несколько минут, однако Зося не появлялась. Тогда, презирая и проклиная
себя в душе за слабоволие и неспособность преодолеть свои чувства, я опять
обошел маленькую - восемь машин - колонну, снова инструктируя командиров и
водителей; затем, возвратясь к «доджу», глянул незаметно на часы:
тянуть долее было невозможно.
Стоя на обочине, я в последний раз с горечью и грустью посмотрел на
хату пани Юлии и, решившись, громко скомандовал:
- Приготовиться к движению!